УНИВЕРСИТЕТ БУДУЩЕГО: БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?
Ответить Федору Кондрашову мы попросили члена Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах при Президентском Совете по науке, технологиям и образованию Егора ЗАДЕРЕЕВА. Егор — кандидат биологических наук, научный сотрудник НОЦ «Енисей» СФУ, преподаватель кафедры биофизики ИЕиГН СФУ, старший научный сотрудник Института биофизики СО РАН.
Свой отзыв на аргументы Федора Кондрашова я бы хотел начать с его общих утверждений («Чтобы развивать науку, нужно менять всю российскую действительность»). И ответил бы крылатым высказыванием: «Think globally act locally» (думай глобально, действуй локально). Все мы прекрасно знаем те проблемы, что есть в российском обществе и в России. Например, я учился год в Венгрии, проходил стажировку в Нидерландах, был на научных конференциях в Португалии, Германии, Швейцарии, Финляндии и прекрасно представляю, насколько отличаются и уровень жизни, и принципы организации научного процесса — кстати, в разных странах они разные — от российских. Однако если мы вместе с Федором сядем и начнем обсуждать все беды России, от этого не изменится ни Россия, ни общество, ни университет. Если же, осознавая все те проблемы, что стоят перед страной, каждый из нас на своем месте будет решать свою задачу, кто-то в университете, а кто-то в аэропорту, то шансов на то, что ситуация изменится, гораздо больше.
Далее я буду двигаться просто по порядку.
«Система управления наукой России ущербна».
Коротко я бы ответил так — система управления наукой в России не более ущербна, чем система управления другими сферами деятельности, например, армией или здравоохранением. Причем зачастую эти проблемы накапливались не только благодаря позиции, например Академии наук, но и благодаря бездействию властей, которые реально боялись и были не готовы к четким и последовательным реформам. Сейчас в области реформирования системы управления наукой в России наступают очень важные времена. К сожалению, реформа, в основном, реализуется в форме конфликта РАН-МОН (академия наук — министерство)... Создание федеральных университетов — одно из немногих четких государственных решений в области научно-образовательной политики.
«В России не осталось ученых мирового уровня».
Это, конечно, слишком категоричный вывод. В России есть ученые мирового уровня. Даже если судить по публикациям в журналах Nature и Science, российскими авторами в 2006 году было опубликовано 29 статей в этих журналах, в 2005 — 28, в 2004 — 32 (уже в этом году в журнале Nature вышла статья в соавторстве с учеными Красноярской медакадемии). Конечно, эти цифры просто не сопоставимы с количеством публикаций в этих журналах ученых из США — порядка 2100-2300 публикаций в год. Однако публикации именно в этих журналах не являются единственным критерием ученого мирового уровня. Я бы не хотел останавливаться на анализе редакционной политики этих журналов и принципов конкуренции в науке. Скажу лишь, что каждый конкретный ученый, публикуя свои результаты, в данный момент времени становится ученым мирового уровня. Он публикует то, что еще никто не получил. Пусть это число лапок жучка из темного леса. Важно, что этого еще никто не сделал, и публикация этого результата выводит данного ученого на мировой уровень в конкретный момент в конкретной узкой области. Исходя из этого тезиса, если у нас есть ученые, публикующие результаты своих исследований в ведущих профильных международных журналах, — у нас есть исследователи мирового уровня (под публикациями в профильных журналах я понимаю, например, публикации в журнале FRESHWATER BIOLOGY для гидробиолога, ECOLOGICAL MODELLING для модельера или PROTEIN SCIENCE для исследователя белков).
«Проблема возвращения умов».
В данный момент времени не идет речь о возвращении всех умов, осевших на Западе. Однако, как показывает весь опыт человечества и простые биологические закономерности, количество новых талантов, которые сегодня приходят на смену уехавшим, ничуть не меньше, чем было 5, 10 или 20 лет назад. Очевидно, для их реализации нужно создавать условия как материальные (современное оборудование), так и интеллектуальные (научная среда, общение). Что касается оборудования, то уже сейчас по ряду направлений мы сравнялись со средними западными лабораториями (например, в области водной экологии), а кое-где выходим на уровень выше среднего. С приобретением оборудования в рамках развития СФУ этот уровень еще повысится. Что касается интеллектуального климата, то здесь роль диаспоры (наших соотечественников, уехавших и осевших на Западе) может быть очень велика. Они могут участвовать в качестве независимых экспертов в конкурсах и грантах. Безусловно, они практически всегда готовы приезжать для чтения лекций и, давайте пофантазируем, для мастер-классов на современном оборудовании. Так что я бы ставил вопрос не проблемы возвращения умов, а проблемы привлечения умов к решению местных задач.
«Надо начинать с нуля, но негде и не с кем».
Частично на этот вопрос я уже ответил. Что касается аргумента, что надо печататься на английском, то он не оспаривается, ибо это очевидно для большинства занимающихся фундаментальными исследованиями. В частности, и красноярские ученые, в том числе молодые, преимущественно печатаются в англоязычных журналах, имеющих импакт-фактор. Почему я использовал слово преимущественно? Потому, что в научных работах наряду с конкуренцией за получение фундаментальных знаний (процесс открытый), есть еще и конкуренция за получение прикладных результатов. А это уже зачастую сфера закрытых исследований, патентования и больших финансовых интересов. Именно поэтому практически все неанглоязычные страны имеют и поддерживают систему публикаций в национальных журналах, принципы рецензирования в которых зачастую не отвечают высоким требованиям. Однако, вопрос системы экспертизы в национальных журналах выходит за пределы данного обсуждения.
«В России нет частных университетов».
Честно говоря, я не знаю форм собственности таких университетов, как Масачуссетский технологический, Оксфорд и Кембридж, Принстон и Гарвард, и мне это не важно. Ключевой вопрос — в механизмах распределения финансирования и формах управления университетом. С этой точки зрения как частный, так и государственный университет могут одинаково конкурировать за государственные средства в форме грантов. Уже сейчас в России на конкурсной основе между университетами распределяются значительные средства (например, гранты на развитие инновационных вузов). Конечно, они пока не сопоставимы с бюджетами ведущих американских университетов, но давайте не забывать и о разнице ВВП наших стран. Вопросы организации этих грантов и принципов экспертизы — это отдельные и очень важные вопросы, которые надо не просто обсуждать в свободной дискуссии, а решать путем выработки конкретных предложений в министерство образования и науки, администрацию президента. К слову, для этого есть все возможности. Например, буквально недавно был создан координационный совет по делам научно-педагогической молодежи при Президентском совете по науке, технологиям и образованию. Уже сейчас ряд членов этого совета на рабочей площадке Интернет проекта «Сайентифик.ру» инициировали открытое обсуждение многих ключевых вопросов, затронутых Ф. Кондрашовым. Как член координационного совета и просто как молодой ученый, желающий создать достойные условия для занятия наукой в России, приглашаю всех заинтересованных (независимо от возраста) подключаться к обсуждению и решению этих проблем.