Автор

С 29 октября возобновил работу студенческий абонемент: теперь посещение Малого концертного зала для студентов бесплатно. На первом концерте побывала Олеся Позднякова.

Если бы каждый, кто видит в звуках рояля хрустальную пустоту, в свирепстве духовых – рёв, в скрипках, выбивающих из трёх струн сотни полутонов, — капли, то едва присев на краешек светлого кресла, окунувшись сначала в строгое описание годов и названий, притихнув под аллегро и рондо, затем — повиснув вниз головой, почувствовал бы под ногами вибрацию барабанов, оглянулся на воздух, пронзённый дирижёрской рукой, и, увидев занесённые над клавиатурой хрупкие тонкие пальцы, этот каждый бы крикнул «Стой!», только для того, чтобы успеть выбежать на сцену и под софитами поймать лопающиеся мгновенно пузыри — обязательно оранжевые, если это Бетховен, или синие в случае с Чайковским, чтобы самому хлопнуть их в кулаке над роялем и ничего не оставить в руке, а затем обежать по полукругу остальной оркестр и уйти вымазанным, тяжёлым — и не смочь потом улететь без чьей-то помощи.

...Но ты продолжаешь сидеть на месте, прижимая локти, кусая губы, и иногда — успеваешь разглядеть витающие секунды и терции и напомнить себе, что в распоряжении композитора всего только семь нот, два лада, двенадцать тональностей и проч., и — воздух, который то звенит, то гремит, то бесконечно тянется плавным взмахом смычка. Остаётся — музыкантам играть, дирижёру прыгать, а тебе — вечером вспоминать, что в руках у писателя только тридцать три буквы, точки, бесчисленные запятые, и — услышанный только что Брамс «для неудовлетворённых», Бетховен великий и удивительный Дворжак, сумевший вторую часть симфонии сделать главной. И в музыке, которая на первом курсе казалась бессмысленным грузом, раньше в музыкальной школе — нелепой обязанностью выбивания из одинаковых клавиш нужных интонаций и должных фактур, теперь, кажется, соединяются не только лучшие настроения и важные традиции посещения филармонии по пятницам или субботам, но и что-то сверх-, над-, то, что подобно живописи, только живой и клокочущей, может быть понятно без перевода.