Проследить эволюцию портрета в фотографии предлагает московский куратор Андрей Мартынов. Масштабная и пёстрая выставка «The Face» будет открыта до 22 мая в Красноярском музейном центре.

«The Face» — это не структурированный учебник, рассказывающий об эволюции фотопортрета, это выставка-мозаика. 48 участников (фотографы, цифровые художники) представили около 150 своих работ, которые, на первый взгляд, хаотично расположились в выставочном пространстве, похожем на лабиринт. На одной стене — концептуальный портрет, развернёшься — увидишь постановочную фотографию, а заглянешь за угол — удивишься броским работам в стиле фэнтези. Поиск человека через традиционные и новые техники, через неожиданные сюжетные ходы — пожалуй, именно этот посыл куратора и авторов склеивает мозаику в единое целое.

Появление новой техники, Интернета и пр. изменило не только фотографию, оно вообще изменило сознание современного человека, его привычки, поведение, отчасти — мироощущение. Так, кореец Атта КИМ представлен на выставке тремя работами, на которых на первый взгляд один и тот же мужчина в статике. На самом деле «Автопортрет» Кима — это 100 фотографий мужчин и 100 женщин из Кореи, Японии, Китая, Тибета, совмещённые в графическом редакторе. «Если конечное изображение — наш общий знаменатель, то тогда чем же мы отличаемся друг от друга?» — задаёт риторический вопрос автор. Вариацию на тему мирового портрета предлагает и Чанг Су Ким, к слову, тоже из Южной Кореи. Серия «Flickering + Intersect» — дань цифровым технологиям и эксперимент в духе «игла в яйце, яйцо в утке». 4 больших портрета корейцев состоят как будто из пикселей, а тени составлены из микроскопических портретов, снятых будто на вэб-камеру. Тайваньский экспериментатор Ву Чен Чан художественно и иронично обыгрывает фотографии типа «я и место», которые люди так любят показывать в Интернете после путешествий. В тропическом лесу, на красивой площади, на фоне вечернего мегаполиса стоит один и тот же человек в прямом смысле без лица, а лишь с белым пятном на его месте. Если бы фотография была побольше, и за неё можно было заглянуть, то каждый посетитель мог бы развлечься и помочь серии «Без названия» обрести своё лицо.

Среди этих пиксельных экспериментов симпатичным гадким утёнком смотрятся портреты в духе «классика жанра» от Барри Корнблуха из Нидерландов. На скромных размеров фотографиях — известные личности, такие как Роберт Фрэнк или Ян Мак Эван. Это эдакий чёрно-белый интеллектуальный портрет с акцентом на взгляд человека; или удачно пойманное «зависшее» состояние героя, миг задумчивости, появление внезапной мысли. Выделяется среди пёстрого разнообразия работ американец Роджер Баллен, живущий в Южной Африке — своим профессиональным умением вкладывать в аутентичные или абстрактные портреты магнетическую энергию и неочевидный авторский посыл.

Работа Барри Корнблуха

На выставке «The Face» немало как будто экзистенциальных портретных серий. Теро Пуха из Финляндии представлен крупными чёрно-белыми портретами в духе «Человека-слона» Линча. Сплющенные носы, трансформированное лицо, уменьшенные до размера пуговиц глаза — всё это художественное уродство невероятно красиво и притягивающе.

А вот русские фотографы на фоне экспериментирующих корейцев и европейцев-интеллектуалов смотрятся несерьёзными, балующимися с «цифровиком» и собственной фантазией детьми. Три фотографии Татьяны Данильянк из серии «В пробке» выглядят как выброшенные «в корзину» при редактуре безынтересные снимки. Мимо них хочется пройти, как мимо безнадёжно вышедшего из моды платья.

Иллюстрацией к статье в провинциальной газете смотрится и «Панорама частной жизни» Евгения Иванова, где изображены ветераны войны в окружающем интерьере; последнего в работе Иванова оказывается так много, что невольно приятные лица стариков-героев теряются за цветастыми коврами, фотообоями, тёрками, банками с вареньем... Многие работы русских авторов можно объединить в блок с названием «эксперимент от скуки». И поместить туда автопортреты Максима Сауко, умело с помощью фотошопа вживляющего себе третий глаз; «Эволюции лица» Валеры и Наташи Черкашиных, где на четырёх снимках корчит рожи один и тот же мужчина; «Подарок» Александры Митлянской, где повязанная подарочным бантиком мужская голова должна повествовать о «Подарке царя Ирода Саломее». И т.д. Все эти работы выглядят невнятной шалостью, не будь которой на выставке — зритель бы ничего не потерял. А так в книге отзывов появляется справедливое: «И опять видно, что интересной фотографии в России нет».

«The Face» предлагает новые подходы к старейшему жанру фотографии и, что немаловажно, к самому человеку, который по-новому сталкивается с реальностью, становится частью социальных сетей, рекламных плакатов, цифровым материалом для экспериментов с графикой. И остаётся при этом непознанным. Поэтому выставка — не только о технологиях. Вглядевшись в серию фотографий по мотивам рассказа Хармса, всё равно не ответишь однозначно — кто этот человек на портрете?