Жизнь как поэма


По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шёл боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.

Праздничный зал, замерев, слушал поэму Александра ТВАРДОВСКОГО, а на сцене, блестя орденами и медалями, возвращал нас в свою военную юность участник Великой Отечественной Михаил Николаевич ВЕРЕТНОВ. И как будто с него, сибиряка, в 19 лет ставшего артиллерийским разведчиком, получившим боевое крещение подо Ржевом, списана история Василия Тёркина.

Грянул год, пришёл черёд,
Нынче мы в ответе
За Россию, за народ,
И за всё на свете.

СПРАВКА
Дана Веретнову Михаилу Николаевичу, 01.09.1923 г.р., в том, что он действительно принимал участие в боевых действиях на следующих фронтах:
1. Калининский фронт — Ржевская битва (август 1942 г. — март 1943 г.);
2. Центральный фронт — Орловско-Курская битва (12.07.— 23.08.1943 г.);
3. 2-ой Белорусский фронт — освобождение Белоруссии и Польши (апрель — сентябрь 1944 г.).
Основание: архивное личное дело № 174.

Судьба словно выбирала для нашего героя самые жестокие бои, но она и хранила его, и давала силы поддерживать боевой дух однополчан.

Балагуру смотрят в рот,
Слово ловят жадно.
Хорошо, когда кто врёт
Весело и складно.
В стороне лесной, глухой,
При плохой погоде,
Хорошо, что есть такой
Парень на походе!

«Перед боем солдаты лишаются слов и разговорной речи. Задумались: завтра — кто будет живой или не будет? Хмурятся, как бы прощаются. Подсяду к такому бойцу: ты чего замолчал, ты чего там надумал? Бой как бой, на то и война! Ждут тебя дома, о том и думай, живым ждут! Глядишь, и отлегло от сердца у бойца. А то ещё и гармонь возьмёшь, про милую споёшь — очень это помогало!»

А гармонь зовёт куда-то,
Далеко, легко ведёт…
Нет, какой вы все, ребята,
Удивительный народ.

«С детства имел желание на гармони играть, гармошка старенькая была «русский строй», потихоньку-помаленьку сам разобрался, даже учиться поступил. Но жили бедно, не на что было баян купить. Гармонь, настоящую, тульскую, мне наш полковник подарил за то, что я в концертах участвовал: составим два «студебеккера» — вот тебе и сцена, пой, пляши, когда немец отдыхает или раны зализывает! А что, на фронте тоже жизнь была, как там сказано:

Кто сказал, что надо бросить
Песню на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне!

Обложка первого издания «Васи Тёркина»

Обложка первого издания «Васи Тёркина»

Засиделись мы в гостях у Михаила Николаевича, хозяйка уже два раза чайник кипятила да беспокойно поглядывала на мужа: не притомился бы да не переволновался. А он сидит прямо, глядит орлом, все даты своей жизни наизусть помнит. Прошу рассказать, как за «языком» ходил, он улыбается:

«Я вообще-то артиллерийским разведчиком был. Наша задача — нащупать огневую точку противника, передать координаты, а наши по ней залпом — и путь свободен. Ни разу не оплошал. А за «языком» послали, потому что погибло много разведчиков, идти некому, а сведения нужны. Надели маскхалаты, идём неслышно. Вот и часовой возле хаты. «Заглушили» его, ворвались в хату: «Хенде хох!». Повскакивали немцы с тёплых постелей, ничего не понимают. Ну, мы им разъяснили, как могли, да так и доставили в штаб в исподнем. Прохладно им было, зима всё-таки… »

Где дороги, где вечёрки?
Где родимый сельсовет?
Знаешь сам, Василий Тёркин,
Что туда дороги нет.
Нет дороги, нету права
Побывать в родном селе.
Страшный бой идёт, кровавый,
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.

«Самое страшное, спрашиваете? Наверное, под Орлом. В 16 рядов артиллерия стояла, всю землю перепахали, живого места нет. И на земле — где руки, где ноги, где головы… А подо Ржевом? Четыре раза город переходил из рук в руки. Я под третий заход попал. «Проутюжили» местность артиллерией, засыпали бомбами, зашли в город, а там — никого! Ушли ночью … Много там наших полегло, больше миллиона».

И памятью той, вероятно,
Душа моя будет больна,
Покамест бедой невозвратной
Не станет для мира война.

Как-то подозрительно заблестели глаза у ветерана, и я поспешила сменить тему, попросила рассказать про первый Парад Победы.
«Несколько раз жизнь моя круто менялась: ранен был артиллеристом, а из госпиталя вышел пограничником: пришёл к нам капитан набирать отряд погранцов, меня и взял к себе, отправил в Московское пограничное училище. Вот, будучи курсантом, я и участвовал 24 июня 1945 года в Параде Победы. Муштровали нас по несколько часов в день, зато прошли — любо-дорого посмотреть! Вот, осанка до сих пор!»

Михаил Николаевич встал, и на самом деле, осанка — что надо! А ещё встал для того, чтобы баян взять, купил его, как стал лейтенантом, в 1947 году. И запел, аккомпанируя себе: «От Москвы до Бреста нет такого места…». Звонко и серебристо откликается баян хозяину. Немного пальцы подводят, но страсть молодая в каждом звуке. И уж совсем покорил нас капитан в отставке, когда заиграл «Чардаш» Монти. И показалось нам, что отпустила его война! Любовь к жизни, к музыке, к людям победила войну и даёт силы с радостью встречать новый день и готовиться к предстоящему юбилею, куда мы уже приглашены. И придём — не каждый день зовут на 90-летие!

Разрешите доложить
Коротко и просто:
Я большой охотник жить
Лет до девяноста.

Живите до ста, дорогой Михаил Николаевич, живите, сколько хотите, при здравии, заботе и нежном внимании Ваших близких! С праздником! С Днём Победы!

Людмила АБРАМОВА

P.S. Михаил Николаевич Веретнов работал в Институте цветных металлов и золота с 1985 по 1999 год инженером отдела снабжения.

Похожие материалы