Что мы расскажем детям

Лет 10 назад коллектив редакции УЖ пережил культурный шок, случайно обнаружив, что подрабатывающий у нас студент не знал имени Зои КОСМОДЕМЬЯНСКОЙ. «Сейчас в школе этому не учат?!». Когда-то мы не только знали имена Сергея ЛАЗО, Алексея МАРЕСЬЕВА, Виктора ТАЛАЛИХИНА, Вали КОТИКА и множества других, но и, конечно, могли рассказать о том, что совершил каждый из этих людей. Так же и понятия Брестская крепость, Блокада Ленинграда, Сталинградская битва, герои-панфиловцы, «Нормандия-Неман» — всё это были страницы не давно прошедшей, а нашей истории...

Представьте теперь, что вам предстоит рассказать своему ребёнку о Великой Отечественной войне. На каком сюжете вы бы остановились, что в первую очередь выбрали бы? Что хотели бы, чтоб он непременно знал о войне?

Этот вопрос мы задавали и сотрудникам университета, и студентам. Но начать хотим всё же именем, с которого начали — Зои Космодемьянской.

Дарья ВЕРЯСОВА, бывшая студентка университета, ныне — студентка Литинститута (Москва): «Мне очень близка судьба Зои. Её подвиг не в том, что она нанесла немыслимый ущерб немецким войскам, а в том, что, оказавшись в плену — одна, без поддержки друзей и близких, без надежды на освобождение и даже на то, что про неё когда-нибудь кто-нибудь узнает, — она смогла вынести пытки и не раскрыть своего настоящего имени. Тогда, в конце ноября 1941 года, ещё никто не знал, чем кончится война, но все верили в победу. И Зоя не могла знать, что будет дальше, но верила так сильно, что не пожалела своей жизни.

Вообще же, Зое очень повезло, как бы дико это ни звучало. Таких школьниц, разведчиц, радисток, медсестёр, попавших в руки врага в Подмосковье, пропавших без вести, были сотни. Судьба многих неизвестна и по сей день. Но журналист Пётр ЛИДОВ пришёл именно в Петрищево, именно о Зое написал талантливейший очерк в газете «Правда», в котором сумел связать военные действия 1941-42 года со всеми войнами, которые когда-либо происходили на русской земле, а погибшую партизанку — едва ли не вписать в сонм святых. Так Зоя стала не просто героиней, а символом подвига и победы».

Эдуард СУХАРЕВ, студент 2 курса ИГДГиГ, маркшейдер: «В той войне наши победили, потому что были такие парни, как Александр МАТРОСОВ, который лёг на амбразуру. Это я знаю из учебника по истории. Из моих предков никто не воевал, но вот бабушка — она пережила это время. Когда её, совсем старенькую, перевезли к нам, я был маленький, но даже интонацию её помню, как она говорила, что вот при Сталине всё было строго».

Татьяна МОРДВИНОВА, главный специалист департамента науки и инновационной деятельности СФУ: «Своей дочери Соне я скажу так. Доченька, скоро будет праздник — День Победы. Отложи на минуту свою пластмассовую фигурку феи Стеллы. Послушай, что я тебе расскажу.

У моего дедушки, твоего прадеда Александра Семёновича, было три старших брата. Андрей, женившись, уехал с молодой супругой из родного села Берёзовского Шарыповского района в Алма-Ату, где много солнца и зреют янтарные яблоки. Пётр был самый серьёзный в семье, он лучше всех управлялся с многочисленным деревенским хозяйством. Когда началась Великая Отечественная война в июне 1941-го, оба ушли на фронт. Следом за ними отправился Николай, которому едва исполнилось восемнадцать. Андрея не стало после первых же боёв, в которых участвовали сибирские дивизии. А в апреле 1945-го случилась

другая беда. Твой прадедушка рассказывал — учительница пришла в класс и отвела его, подростка, одетого в старую отцовскую рубаху, в сторону, подальше от расшумевшихся на перемене ребят. Сказала: «Иди домой, Саша, вам похоронка пришла». Помнит, как бежал по улице, и как в тесном слякотном переулке были слышны доносящиеся из избы крики матери. Самый молодой Николай погиб при взятии города Вены. Задиристый бесстрашный Колька, главный товарищ по детским играм... Чуть погодя стало известно — Пётр тоже не вернётся, останется лежать в безымянной могиле где-то под Смоленском.

Твой прадедушка Александр Семё­нович (все Александры звались Шурками на селе) в шестнадцать лет остался единственным мужчиной в семье, опорой для матери и двух сестёр. Окончил школу, отслужил в пограничных войсках, работал на почте. Женился, стал отцом двух дочерей.

Когда ты подрастёшь, я объясню тебе, что такое фашизм и почему нельзя было пустить немецкие войска на нашу землю. Мы с тобой обязательно поедем в Вену. Твоя бабушка, моя мама, уже была возле памятника советским воинам, погибшим при освобождении Австрии от фашизма. Она оставила там цветы — где-то там лежит её дядя, которого она никогда не видела.

Ты можешь любить ирландскую певицу Энию, есть сахарное датское печенье и коллекционировать фигурки пони, сделанные в Китае. Но я хочу, чтобы ты запомнила имена своих родных, расплатившихся за Победу сполна. Они погибли, защищая, в том числе, неведомую тебя, моя кудрявая девочка. Незнакомые тебе, бездетные и теперь уже навсегда молодые. Наши с тобой дедушки-мальчишки. Андрей, Пётр, Николай».

Анна МАРКОВА, аспирант второго года обучения кафедры ОПИ ИЦМиМ: «Не удивляйтесь, своим детям мне будет что рассказать о Великой Отечественной войне, потому что я из «карбышевцев» — есть такое школьное движение, действующее и в Черногорске, где я училась в школе имени Дмитрия Михайловича КАРБЫШЕВА — советского генерала инженерных войск, профессора, учёного, который после пыток и издевательств был облит на морозе водой и погиб в лагере смерти Маутхаузен.

Патриотическое воспитание у нас в школе было очень развито: мы ходили на все парады, встречались с ветеранами, слушали их рассказы, готовили для них концерты. Например, мы общались с участником битвы на Курской дуге. Одно дело — читать про танковое сражение у Прохоровки, и совсем другое — слушать об этом рассказ ветерана».

Анна КАЗАНЦЕВА, сотрудник Управления корпоративной политики СФУ: «Для меня лично Великая Отечественная война отражена в словах моей бабушки, которая жила в то время в селе Ахтырка Сумской области, это в 45 км от Харькова. Тогда территория Украины была оккупирована, там, где проходил фронт, шли жесточайшие бои. Моя бабушка всегда говорила: «Вы — счастливые люди, вы не знаете, что такое война, и не дай бог вам узнать это».

Мой дед ушёл на фронт не с самого начала войны, первое время он воевал в партизанском отряде. С момента его мобилизации бабушка осталась одна с тремя маленькими детьми на руках (старшему тогда было 4 годика).

Для того чтобы накормить детей, она шла пешком два дня до ближайшего городского рынка, чтобы выменять что-то (чаще всего платье — она была швеёй) на хлеб. Пока ходила, дети оставались одни, присмотреть за ними было некому.

Бабушка говорила, что по дороге думала об одном — когда она вернётся, дождется её кто-нибудь, или на месте дома окажется воронка? И, плача, добавляла: «А я иду и не знаю, что лучше. Если снаряд попадёт в дом, то чтоб уж сразу всех не стало, чтобы не мучились». В один из таких дней, когда её не было дома, снаряд действительно разорвался рядом с домом, и его осколок попал в голову самого маленького, который ковырялся в земле, надеясь отрыть картошку. Он выжил чудом. Вообще, они все тогда чудом выжили.

Мои дети будут знать это, я обязательно расскажу им, что все мы рождены и живём в свободной стране только благодаря величайшему подвигу и героизму русских людей».

Любовь Петровна МЕЛКОЗЁРОВА, ведущий инженер ИЦМиМ: «Я из первого послевоенного поколения, поэтому ко всему, что связано с Великой Отечественной войной, у меня особое отношение. Возможно, связанное с первыми жизненными впечатлениями, когда вдруг понимаешь: не было бы победы — да были бы мы?

Мой отец всю войну провёл на Дальнем Востоке — служил на подводной лодке. Рассказывал, что не раз просился на фронт, не пустили, потому что назревал конфликт с Японией... Но дядя воевал — и погиб под Великими Луками в первые же дни. От войны осталась боль практически в каждой семье.

Моему внуку 9 лет, учится во втором классе, но про войну ещё не спрашивает. Конечно, придёт время, и я расскажу всё, что знаю…»

Сергей ПАНЬКО, доктор технических наук, Политехнический институт: «Во время войны города начали наполняться калеками — хромыми, однорукими. Особенно запомнились полностью безногие — они ездили на самодельных колясочках с шарикоподшипниками, опираясь на землю с помощь деревяшек. Брошенные властью и обществом, они, конечно, пили, были неумыты, неприбраны, и народ их сторонился, старался не замечать.
Одноногим калекой вернулся с фронта и мой дядя Василий Арсеньевич ИРМОЛИНСКИЙ. Вообще в нашей семье воевали почти все мужчины призывного возраста, но дядя Вася запомнился наиболее ярко.

Он ушёл на фронт из токарей Паровозовагоноремонтного завода простым солдатом, а под Сталинградом был уже командиром роты в звании капитана — такой служебный рост под силу нерядовым личностям. Под Сталинградом он и был ранен, причём дважды в один день — случай редкий даже по меркам военных действий. Первый раз в бою, а второй — когда его уже тащили в тыл. Похоже, на мину они нарвались — санитара разорвало в клочья, а дядю вторично ранило. И пройдя множество госпиталей, оказался он в родном городе в госпитале, что располагался в школе № 20, где он учился, и именно в своём родном классе, из окна которого, будучи азартным пацаном, когда-то выпрыгнул на спор со второго этажа. Этот сюжет — раненый лежит в родном классе — его школьный друг Игнатий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ даже описал в стихах. Я обнаружил их, когда был по экспедиционным делам в Туре в 1969 году и случайно зашёл там в книжный магазин. Тут же прикупил книжку и сильно растрогал дядю, когда привёз ему.

Ещё до войны дядя Вася был душой заводской компании на Столбах «Копчёные», и потом, когда я уже сам пристрастился к Столбам, всё расспрашивал меня — что там и как. Более-менее оклемавшись от госпиталей, пошёл на Столбы на костылях — душа тянула. Один, понимая, что для группы будет обузой. Добрался до Перевала обессиленный, выпил принесённую водку и ушёл назад, навсегда закрыв Столбы для себя.

Едва ли не каждый год он валялся по госпиталям. Что-то надо было с культёй делать. Ему не скоро смогли заказать хороший протез. И сюжет из «Повести о настоящем человеке», когда герой студит натруженную культю в ванне с холодной водой, — истинная правда, это я видел собственными глазами.

А о военном лихолетье он говорить не любил. Это вообще объединяло фронтовиков — все они отмалчивались либо отшучивались, дескать, так, бои местного значения. Видимо, ужас пережитого требовал вычеркнуть это из памяти.

Вот это я и буду рассказывать старшему внуку».

Рисунки Ники ЕФАНОВОЙ и Романа ДОНЦА

Похожие материалы