Минувший 2014 год был Годом культуры, а нынешний объявлен Годом литературы. Может показаться, что тут присутствует противоречие. Ведь Литература неотъемлемая часть Культуры? Если да, то почему сделано такое разграничение? Всё просто, и противоречий нет: литература — инструмент, который сохраняет духовный потенциал поколения.

Почему порой появляются мысли, что «русская литература» себя изжила? Ведь полки книжных магазинов пестрят разнообразной продукцией известных издательств. Имена Бориса Акунина и Дарьи Донцовой известны любому. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Дарья Донцова девять лет, с 2006 по 2014, признаётся писателем года. Можно, конечно, сослаться на «недалёкость» общества, на низкий запрос, и оттого такой продукт на выходе. Ведь литература — это не только писатели и поэты, отображающие мир через призму своего восприятия, но и читатели. Симбиоз этих двух составляющих и есть литература как инструмент передачи информации. Почему нас раздражает реклама, но при выборе книги мы, как с голодовки, «едим» всё, что есть и что не заставляет мозг включаться? Я не хочу верить, что современная русская литература — это лишь аналог лёгкого чтива.

В письменных древнерусских памятниках XI века словами именуются целые произведения. В языковом понятии славян слово сложилось не только в высоком филологическом понятии, но и как представление о божественном происхождении словесного дара. Самоназвание славян как словаков, словен и т.п. — как словесного народа, понимающего богоданную словесную природу речи. Человек пишущий, творящий слово как сочинение, подобен Богу и вдохновляется Богом. Для христиан Христос – Слово. В старославянской азбуке каждой букве дано несущее смысл имя. Всё это показывает, что само слово есть источник духовности.

Литература как текст для мирян, не несущий глубокого смысла, пришла к нам с Запада. Но в высоком смысле как словесность литература будет жить, пока мы будем её жаждать и вкладывать душу во всё, что пишем и что читаем. Осип Мандельштам писал «Сохрани мою речь навсегда». Какими же мы сохраним себя для потомков? Как поколение «откатов», «условностей», «полутонов»? Я не знаю, сколько оттенков у серого, я знаю, что жизненная палитра разнообразна. И верю, мы ещё узнаем авторов современной словесности.