— Ирина Дмитриевна, что Вас привело в издательский бизнес?
— Я росла в обычной семье советских интеллигентов. Мои родители, так же как и все другие люди, вынуждены были ночью занимать очередь, чтобы купить сочинения зарубежных и отечественных классиков... Я читала в основном приключенческую литературу, которую обожало большинство моих сверстников. С прочтением книг Набокова для меня открылся совершенно новый эстетический мир. Когда идея чтения стала сознательной, и дело дошло до серьезной литературы, постоянно не покидало ощущение, что есть вещи, которые ты не можешь достать никаким способом. Поступив в МГУ, я училась с блистательными людьми (например, с Андреем Зориным, ныне профессором в Оксфорде). Именно тогда, общаясь с интеллектуалами-литераторами, я в полной мере ощутила чудовищную информационную дыру. Часть имен вообще нельзя было называть по соображениям цензуры. Я занималась американской литературой 20 века, а это была «минная зона»: прочитал — и молчи, как будто этого автора никогда не было. Недаром в конце 80-х годов люди моего поколения бросились в издательский бизнес. Это была миссия жизни.
— С чего Вы начинали издательскую деятельность?
— Создала в 1992 году журнал «Новое литературное обозрение». Это специализированное издание для подготовленной гуманитарной аудитории. Как филолог считаю, что настоящая наука делается именно в журналах. Я не отрицаю важность научных книг, но они — результат столкновения идей, дебатов, вылившихся на журнальных страницах. Вынуждена признать, что сегодня мало литературоведческих журналов. Есть почтенные, традиционные «Вопросы литературы»; постоянно на нас нападают и порой даже «кусают». Мы не всегда отвечаем, потому что, мне кажется, этот журнал пребывает во вчерашнем дне. На рынке интеллектуальной периодики наблюдается большой кризис, и это проекция состояния общества. «НЛО» для меня важнейший проект. Мы делаем важную научную работу: пытаемся выстраивать новую систему ценностей. Все идеи, которые мы обрабатываем, потом воплощаются в книжные серии.
— Издательский дом, который Вы возглавляете, выпускает уникальную «малотиражную» литературу. Это скорее благотворительность, чем бизнес?
— Мы рассматриваем книжный рынок не в интересах развития бизнеса, а с пониманием того, что представляет собой наше общество с культурной точки зрения. Если книгоиздание не будет полноценно развиваться и эволюционировать, то нас ждут очень грустные времена. Учитывая, что в Красноярске большие проблемы с доставкой хороших книг, мы поставили задачу отыскать болезненные точки и попытаться изменить ситуацию. Если в Москве и Питере народ избалован книгами, то в других городах люди до сих пор оказываются в ситуации отсутствия информации, хотя цензуры давно уже нет.
— Что сегодня востребовано читателем того уровня, на который ориентировано Ваше издательство?
— Востребованы, прежде всего, инновационные идеи. Допустим, выпустили мы бестселлер Михаила Гаспарова «Взглянуть на Грецию» — и каждый год допечатываем, потому что тираж расходится. Книга вошла в рекомендательные списки литературы, включенные в школьные программы, а это серьезное гуманитарное исследование. Сколько бы мы ни тешили себя мыслью, что много всего читали, все равно по привычке опираемся на устаревший школьный учебник, а надо по-другому смотреть на вещи, изучать, сравнивать, вписывать в контекст западно-европейской литературы. Мы же авторов европейского масштаба считаем маргиналами, а второстепенные поделки отдельных писателей возводим в культ классиков в силу незнания общего контекста. Это, я считаю, самая большая проблема.
— Кого из писателей нашего времени Вы считаете наиболее перспективными?
— Мы издали книгу Дмитрия Рогозина «Дочь гипнотизера». Умная, интересная проза. Есть поколение немолодых уже авторов. Взять, хотя бы, сотрудника радио «Свобода» в Праге Игоря Померанцева. Он написал потрясающую книгу стихов «Служебная лирика» о нравах, царящих на радио. Сатирическая поэма, на мой взгляд, умная, язвительная, неожиданная. Не могу не сказать о Линор Горалик. Она великолепно пишет детские стихи, сказки. И таких авторов много…
— За весь период издательской деятельности довелось ли Вам испытать чувство эйфории от того, что «НЛО» выпустило в свет нечто феноменальное?
— Такой поразительный случай, когда все мы испытали гордость за «НЛО», действительно однажды был. Леонид Цыпкин — вы слышали это имя? Врач патологоанатом, безумно любящий русскую литературу, написал несколько произведений, в том числе и роман «Лето в Бадене». Это уникальное повествование о судьбе советского интеллектуала в сочетании с дневниковыми записями жены Достоевского — Анны Григорьевны. Судьба рукописи непростая: она была издана только спустя 20 лет. Сын Л. Цыпкина эмигрировал в Америку и там перевел роман отца на английский язык и напечатал (Л. Цыпкин умер от сердечного приступа через семь дней после начала нью-йоркской публикации «Лета в Бадене»). Книжка валялась в одной из американских лавок, где ее обнаружила арткритик Сюзан Зонтаг. Она прочла произведение и поняла: перед ней — затерянный шедевр… Далее пошло победное шествие романа в Америке. Издательство «НЛО» первым напечатало эту книгу в России. Теперь ее уже перевели на все языки мира. Оглушительный успех. Если бы роман вышел в начале 70-х годов — это был бы переворот в сознании общественности, потому что автором представлено абсолютно другое видение Достоевского, русской судьбы и литературы.
— А были в практике работы издательского дома случаи, когда книги так и не нашли своего читателя?
— Безнадежных неликвидов у нас не было, но есть книги долгого продавания. В книготорговом деле существует такое понятие — глубина рынка, т.е. период, на протяжении которого книга должна продаваться. Условия, которые ставят распространители — полтора-два года — это ужасно!.. Хорошая книга должна быть в обращении 10 лет, и это нормально.
— Что ожидать вузовской общественности в ближайшее время от издательства «НЛО»?
— Все, что мы сегодня выпускаем, предназначено для модернизации высшего образования. Издательство постарается отладить механизмы отправки хороших книг в Сибирь. Что реформировать, если до сих пор многие вузы учатся по старым учебникам?
Моя принципиальная позиция в том, что границы между гуманитарными науками должны постепенно стираться. Это
не дело, когда филология — отдельно, история — отдельно. Такое искусственное разделение просто стопорит развитие.
— Ирина Дмитриевна, Вы человек чрезвычайно занятой, но отдых нужен всем. Что помогает уйти от каждодневной суеты?
— Я вынуждена читать огромное количество переводной и отечественной литературы. Пользуюсь методом скоростного чтения и сама очень переживаю, что не могу прилечь на диван и посмаковать весь вечер какую-нибудь книгу. Что ж, получается, сапожник без сапог. Но отдушина все-таки есть…. В студенческие годы любила бывать на концертах в Московской консерватории: пересидела все ступеньки во втором амфитеатре. Теперь, когда вырываюсь туда — просто счастлива, потому что здесь я в своей стихии и могу, ни о чем не думая, расслабиться. А еще я большой любитель современной и классической живописи. Когда бываю в командировках, просто как дилетант хожу по музеям и выставочным залам, восхищаюсь прекрасным!
