— Анна, давайте разговор о вас начнём с детства. Вроде бы вы сменили более десятка школ. Как так получилось и повлияло ли это на вас?

— Да, действительно, так получилось, что из-за работы мамы с 1 по 11 класс я сменила четырнадцать школ. Главный минус частых переездов в том, что у тебя не формируется постоянной среды, нормальной детской рутины, когда жизнь идёт по накатанной. Нет возможности ходить на кружки, дружить «в долгую». Я, например, испытала смешанные чувства, когда появился сайт «Одноклассники» — вспомнить даже номера школ, не то что фамилии одноклассников, было сложно. Лишь однажды зашла на этот сайт, посмеялась напополам с досадой и больше его не открывала.

Но у этого опыта есть и положительная сторона — становишься очень адаптивной и потом сможешь привыкнуть к любой среде. Когда ты 14 раз новенькая со смешной фамилией Ковакина, то первые раз-два-три ты будешь убегать от одноклассников огородами, а потом научишься с ними договариваться. И поймёшь, что главное — не вызубренные энциклопедические знания, а научное мышление и умение быстро находить нужную информацию. Этому тоже помогли переезды, ведь когда ты не можешь гулять с друзьями, то сидишь дома и читаешь книги.

— В такой ситуации выбор будущей профессии и поступление в университет, наверное, не стали проблемой…

— Я совершенно точно гуманитарий: много читала, в старших классах писала в школьную газету. Думала, что буду выбирать между филологией и журналистикой, но очень рада, что в итоге поступила на искусствоведение в СФУ. Это был просто душевный порыв — я особо не готовилась, не ходила ни на какие курсы. В сравнении с моим «рваным» средним образованием университет был, как… знаете, это можно сравнить с кирпичной стеной, на которую наносят ровный слой затирки, и из ребристой, с кучей выбоин и неровностей поверхности она становится гладкой, монолитной, единой. Это именно то, что университет и наш факультет, в частности, сделал с моим мозгом.

Мы изучали искусство разных эпох и полностью погружались в них. Например, если проходили античность, то на философии говорили об античных философах, на музыке изучали музыкальное искусство античности и так далее. При таком подходе в голове складывается целостная картина. Плюс у нас было очень много прикладных предметов — мы работали на гончарном круге, изготавливали линогравюры, пели в хоре… Обычно, когда представляешь студентку-искусствоведа, воображение рисует девушку, которую нужно за косу к столбу привязывать, чтобы она не улетела — такая возвышенная.

А нас со студенчества приучали к ручному труду — рубанки, резьба по дереву — всё такое земное, что уже и не улетишь. Сейчас я живу в Санкт-Петербурге и, разговаривая с местными искусствоведами об учёбе в университете, ни разу не обнаружила ничего подобного. Эта привычка к ручному, физическому труду, отсутствие какого-то снобизма по отношению к нему очень пригодились мне потом.

— Похоже, одной из поворотных точек вашей истории стал переезд в Санкт-Петербург. Тяжело было решиться на это?

— В самом переезде для меня не было ничего страшного. Я развелась, взяла ребёнка и просто переехала. Это был не тот случай, когда из Красноярска уезжают в «волшебный» Петербург, чтобы там творчески раскрыться. Нет. В Красноярске я работала в рекламном агентстве, написала сценарий полнометражного фильма, сотрудничала с разными изданиями и была полностью довольна своей карьерой. А в Санкт-Петербурге у меня вообще не было знакомых, кроме моего будущего мужа. Те социальные связи, которыми обрастаешь, пока учишься в университете и работаешь, нужно было выстраивать заново. В тот период я, конечно, немного растерялась и начала ждать «продюсера», который должен прийти и сказать: «Ты такая классная, давай я сейчас помогу тебе реализоваться…». В общем, вместо того чтобы что-то делать, я просто коллекционировала странные профессии. Работала, например, кладоискателем, нулевым посетителем в баре, закупщиком одежды для винтажного магазина…

— Как же из всего этого выросла идея «вкусных» букетов?

— Случайно. 1 апреля 2014 года я шла на день рождения к подруге и по дороге увидела женщину, продававшую пучки редиса. Я подумала, что они прекрасно подойдут для букета, купила и отправилась в ближайший цветочный магазин. Когда я шла с этим букетом из редиса, то случилось то, что маркетологи называют слепым тестом — я увидела реакцию прохожих. Посторонние люди просили сфотографировать, спрашивали, где такой можно купить. Я поняла, что идея классная! Но до открытия букетной мастерской прошло ещё полгода. Всё это время я встречалась с друзьями, показывала фото того первого букета и говорила: «Представляете, как здорово, если бы такие букеты реально продавались». Полгода разговоров вместо того, чтобы просто взять и начать делать. В итоге букетная мастерская открылась в октябре.

— Не боялись, что идею могут украсть?

— Конечно, и её, кстати, тут же украли — уже в ноябре у меня появились первые подражатели, и это до сих пор моя зона роста. Как говорится, не можешь уничтожить — возглавь, поэтому сейчас мы продаём курсы, на которых можно узнать всю технологию и научиться собирать букеты самостоятельно.

— Конкуренции не боитесь?

— Дело в том, что когда ты ведёшь бизнес на стыке с искусством, у тебя всегда есть то, что скопировать невозможно — авторский стиль, творчество. Сейчас у нас на сайте более 70 вариантов букетов, и к каждому празднику мы придумываем всё новые линейки. Ну и мы всё равно первые — за нами не угнаться, поэтому конкуренции не боюсь.

— Как вообще создавались первые овощные букеты?

— Первый год я работала у себя дома, собирала букеты на кухне. У меня было два холодильника: один для продуктов, а другой под запретом для всех, где хранились исходники для букетов. Основных требований было два — эстетика и съедобность. Технологию сборки пришлось придумывать с нуля, до меня никто не делал овощные букеты, и подсмотреть было не у кого, а я к тому же ничего не знала о флористике. Поэтому выглядело это примерно так: я открывала сайт с флористическими инструментами и смотрела, что там продаётся и может ли это пригодиться. На один букет могло уходить до двух часов, причём обязательно в полной тишине. Разумеется, и заказчикам букеты развозила тоже сама — на метро. Если бы мне сказали заранее, что предстоит сделать и описали все те рабочие задачи, которые нужно будет решать, я бы, наверное, никогда не решилась открыть этот бизнес. Но в тот момент было просто интересно, и возникающие сложности решались по мере возникновения.

— В какой момент вы поняли, что бизнес «выстрелил», вас одной уже недостаточно и нужно расширяться?

— Это случилось после того, как обо мне в своём блоге написал Илья ВАРЛАМОВ. У него тогда был интернет-проект «Бизнес в кризис», где он рассказывал о предпринимателях, чьи истории казались ему интересными. Я написала, он ответил буквально в течение получаса, а через два часа я уже отправила ему рассказ о своём бизнесе с фотографиями. После того как история букетной мастерской появилась в его блоге, на меня обрушилась огромная волна заказов. Первое время было дико отправлять заказы в Москву — людям настолько были нужны овощные букеты, что они готовы были оплатить их доставку и встретить у поезда. Поэтому филиал в Москве появился в ответ на запрос покупателей. Ещё один филиал работает в Красноярске, кстати, его директор — моя одногруппница, тоже выпускница СФУ Серафима БОЛОТОВА.

— Сейчас вы продолжаете собирать букеты лично или этим занимаются только флористы?

— Я всегда собираю тестовые новые букеты и всегда работаю в мастерской в дни букетных праздников (1 сентября, 8 Марта…), собираю примерно столько же букетов, сколько все остальные флористы в сумме, у нас это называется «включить режим Халка». А в другие дни качество каждого собранного букета я контролирую по фото, которые отправляют флористы всех филиалов. Кроме флористов в наших мастерских работает большой штат специалистов, которых нигде не встретишь, — технические работники, которые создают системы крепежей для букетов, закупщики овощей и фруктов, специально обученные курьеры. Мы сотрудничаем с людьми, которые уже на уровне рефлексов умеют правильно обращаться с нашими букетами.

— У вас есть какое-то любимое овощное или фруктовое сочетание?

— На этот вопрос невозможно ответить, это как спрашивать у матери, кого из детей она больше любит (смеётся). Я могу только назвать качества «детей», за которые я их люблю. Обожаю чеснок и крымский лук — в букете они выглядят просто потрясающими инопланетными бутонами. Если бы меня попросили собрать букет от себя лично, то эти два ингредиента там бы точно были, плюс редис — он уже стал нашим символом.

— Среди ваших необычных букетов есть те, которые особенно выделяются — например, букет к выходу последнего сезона «Игры престолов» — из мяса…

— Да, но такие букеты мы не продаём. Для меня это просто возможность не останавливаться, когда ты испробовал все возможные сочетания фруктов и овощей, все виды крепежей. Это наши арт-объекты, которые помогают не допустить профессионального выгорания. Например, ко Дню защиты детей делали букет из традиционных советских сладостей, к Пасхе — из яиц. Это способ пофантазировать на заданную тему, и такие эксперименты особенно любят наши подписчики в соцсетях. Часто из них потом вырастают проекты крупных инсталляций.

— Анна, последний вопрос: какие букеты вы сами любите получать в подарок?

— Из полевых цветов. По поводу букета из фруктов или овощей сразу возникнет много вопросов: если его собирал кто-то из моих флористов — я увижу, и это будет уже не сюрприз; а если кто-то другой, то, скорее всего, мне не понравится. Нет, полевые цветы, точно!

Анна ГЛУШКОВА