Олег Константинович Ампилогов. Представить его можно по-разному. Можно написать: «Профессор Института градостроительства, управления и региональной экономики СФУ, заведующий кафедрой рисунка, живописи и скульптуры». Получится, конечно, длинно и официозно-чопорно, хотя по существу. Можно лапидарнее: «Мастер». Получится немного пафосно, но... тоже по существу!
Именно Мастером, Учителем считают Олега Константиновича его студенты.
И чему он вас учит?
Секундная пауза. Ответ:
Мыслить.
Вот именно! вступает в разговор сам преподаватель. В дизайне главное не создавать проекты, не чертить-рисовать... Это может показаться спорным. Ну, так недаром моя фамилия Ампилогов переводится с греческого как «спорящий», «несогласный»! И я, кстати, не помню, когда в последний раз карандаш в руке держал! Потому что главное, повторюсь, не рисовать, а мыслить!
А точнее сказать: домысливать. Домысливать ничем не примечательные предметы до предметов искусства. Быт до бытия. Вещность до вечности. Когда б вы знали, из какого сора...
С голубой каемочкой
Ампилогов похож на шаровую молнию. Буквально врывается в аудиторию к студентам-второкурсникам. С ходу делает замечание: «Почему у вас опять верхняя одежда на стульях висит? Вы же призваны эстетизировать окружающую среду, а вместо этого сами ее уродуете!». Студенты тихо ропщут, но все же прячут куртки в пакеты. Преподаватель тем временем уже отвлекается от суетного и насущного. Увлекается тем, что не терпит суеты. Кажется, даже на цыпочки привстает служенье муз предполагает значительность... «Записываем задание! говорит он. Декоративная роспись тарелки».
Тарелка вот она, тут как тут. Самая простая. Белая. Фаянсовая. Такая еще недомысленная у всякого на кухне есть, проку с нее только суп налить и поужинать. Но Ампилогов подзуживает, провоцирует. Что такое тарелка? Кухонная утварь? Если навскидку да. Если поддаться на провокацию и пофантазировать нет, не только! На тарелках можно летать. Или гадать с их помощью. Или носить на голове на манер шляпы. Наконец, их можно использовать вместо холста! У иных-прочих картинки с видами, а у него тарелки с видами: городские улицы уходят в дно, как в перспективу... Кстати, экспозиция Олега Константиновича «Торжество перспективы», выставлявшаяся несколько лет назад в КМЦ, имела немалый успех!
Поэтому студентам задача: расписать фаянсовую поверхность узорами. Какими? Так он им и посоветовал! Нет! Пусть сами решают! Он лишь продемонстрировал примеры росписи. Припомнил существующие художественные стили. Привел пару подходящих случаю цитат из классики. Попутно рассказал, как служил в армии: там не до изысков, тарелки самые нехитрые, заурядные, голодному в принципе важно не качество посуды, а количество того, что в посудине лежит. Дизайн же развивается только тогда, когда вопросы пропитания-выживания не стоят. «Так что, подвел итог Ампилогов, какова тарелка, таков и уровень жизни». Наконец, он построжился для острастки: «На все про все две недели, а еще учтите: краска не должна смываться, палец послюню проверю!». И, проговорив полтора часа, не умолкая, распустил студентов по домам пусть мыслят.
К выпускному курсу лучшие ученики уже не только тарелки расписывают они из ничего создают нечто. «Нечто красивое», подчеркивает Олег Константинович. И тут же показывает. Авангардные статуэтки и игрушки сделаны из сущих пустяков: из железок, пластмассок, карандашных огрызков, пуговиц из нечаянных осколков повседневности. Из мусора? Ну да! И еще из креатива. «Из дорогих материалов невелика заслуга вещь сочинить! поясняет Ампилогов. Истинный дизайн стремится не к дороговизне и роскоши к гениальной простоте и доступности. Истинный дизайн создается из пустоты, из воздуха».
Воздух почти что Дух Святой. А дизайнер, конечно, не Бог, но тоже творец и старается, чтобы было «весьма хорошо».
За гранью добра и зла
Олег Константинович, наверное, главный вопрос зачем? В частности зачем тарелки расписывать? И в общем зачем человеку нужны вещи непременно эстетичные?
Человек существо, стремящееся к совершенству. Поэтому хлеба ему недостаточно нужны зрелища, нужна красота. Нужно, чтобы вещь не только поила-кормила, но была красивой, согревала; но была красивой, убивала; но... Кстати, автомат Калашникова красивейшая с точки зрения дизайна вещь! Не зря его изображение присутствует в гербах многих стран Латинской Америки и Африки они подпали под обаяние дизайна и только сейчас осознали, что пропагандируют орудие убийства, некоторые даже подумывают, не изменить ли герб... А финские ножи? Великолепный дизайн! А атомная бомба, сброшенная на Хиросиму? Помните, как она называлась?
Как?
«Малыш»! Так же, как в СССР детское книжное издательство!
Это случайное совпадение?
Это основной парадокс дизайна! Ему решительно все равно, на что он направлен на созидание или на разрушение: используются одни и те же образы, символы, формы. Совершенство дизайна находится за границами добра и зла. А кроме того, совершенство не ведает пределов, поэтому дизайн постоянно развивается: то, что вчера казалось стильным и оригинальным, сегодня уже обыденность, и нужно изобретать что-то новое.
И кто только сегодня ни изобретает! Как Вы относитесь к всевозможным дизайнерским курсам, которые столь популярны в последнее время?
А как я могу к ним относиться? Как к профанации, естественно! Нет, конечно, никто не вправе запрещать людям, окончившим трехмесячные курсы, заниматься оформительством и декорировать оконные занавески у себя дома. Но, господа оформители, не надо кичиться! Не надо подменять понятия и называть себя гордо дизайнерами, не имея ни специального художественного образования, ни навыков создания полноценных внятных проектов.
И Пастернака перепастерначит
А сам Вы, Олег Константинович, где дизайну учились?
А я-то как раз к чести своей окончил очень солидный вуз Московский полиграфический институт! По специальности я книжный график.
Много книг оформили?
На целый стеллаж хватит! Более ста пятидесяти. Начинал с детских изданий. И даже оформлял труды Ленина. И это открывало большое поле возможностей для творчества! Дизайнеры же, как заключенные, рвущиеся на свободу: те под тюремные стены подкоп роют, а мы под условия заказа... Хотя, если относиться к книге только как к заказу, то есть сугубо прагматически ничего не получится. Чтобы сделать нестыдную работу, нужно понять: для чего написано литературное произведение? Чем вызвано его появление на свет? Я думаю, всех великих писателей одолевала потребность высказаться, соответственно, на меня как на книжного графика возлагалась колоссальная ответственность помочь донести авторское высказывание до читателей.
Каким писателям Вы помогли? За какие работы не стыдно?
За сборник Высоцкого «Клич». За «Голубую книгу» Зощенко. За Булгаковские «Дьяволиаду» и «Мастера и Маргариту». Кстати, «Мастера» оформлял по памяти!
Как так?
В начале 80-х я выпросил у художника В. Бахтина журнал «Москва», где роман был опубликован со значительными купюрами, прочел за два часа и на следующий день вернул, а через несколько лет получил от Красноярского книжного издательства заказ на оформление. «А текст?» «А текст потом как-нибудь. Иди, работай! Да помалкивай!». Булгакова же тогда только-только начинали издавать, вот и осторожничали... Так что вспоминал свои впечатления от сокращенной журнальной версии, делал наброски, что называется, «вслепую»...
Об этой истории о самой хоть книжку пиши!
Таких историй много. Со стихами Блока, к примеру, настоящий скандал вышел! Я сделал макет обложки с оттиском крупными буквами: «Россия, нищая Россия...» книгу из типографии вернули в издательство, дескать, что за крамола? Не будем печатать! В советскую пору подобные вольности не позволялись... С Пастернаком тоже занятно получилось. Когда узнал, что готовится поэтический сборник, сам попросил: «Дайте мне!» «Позволь, позволь! Ты вообще кто? Ты только что выдал книжку рецептов «Праздничный стол». Какой тебе после этого Пастернак?!». Отдали другому оформителю, но тот заболел, а сроки поджимали пришлось согласиться на мою кандидатуру. Когда работал, отталкивался от биографии поэта: Борис Пастернак сын художника Леонида Пастернака, значит, по определению должен был разбираться в искусстве и коллекционировать картины, рисунки. Вот я и представил иллюстрации как экспонаты из его воображаемой коллекции, что, кстати, позволило сделать иллюстрации в разных стилях и передать свое увлечение разными мастерами: Шагалом, Матиссом, Пикассо... После этого уже не спрашивали, кто я такой, именно «за Пастернака» меня в Союз художников приняли! Но самый волнующий момент связан со сборником стихотворений Романа Солнцева «Волшебные годы». Роман Харисович отправил книжку Булату Окуджаве, а тот в ответ написал письмо, которое пришло летом 97-го уже после смерти Булата Шалвовича. В «посмертном» письме значилось: «Роман, благодарю за книгу чудесную! Стихи хорошие и оформление просто замечательное!».
Лучше меньше, да лучше
А сегодня, возвращается Ампилогов к наболевшему, книжной графики как таковой не существует. То, что книжки издаются тоннами, не показатель. Изменилось отношение к книге: раньше она была предметом священным, почти сакральным, а сейчас чтиво, не более. Потому и книжный дизайн измельчал до дизайна полиграфической продукции. Хотя опять-таки масса людей заявляет о себе громко как о дизайнерах книг. Но на поверку то, что эти люди делают, является бессмысленным нагромождением оформительских элементов. Количество всегда помеха качеству. Дизайн, превратившись в профессию модную, массовую, к сожалению, стал профессией дилетантов. Псевдодизайнеров тысячи, профессионалов единицы. Одна надежда на то, что студенты СФУ в профи вырастут!
***
...Не боги горшки обжигают. Но молодые творцы-демиурги расписывают тарелки. С тарелок-то все и начинается!
Реплика ученика
Василий НИКУЛЕНКОВ:
21 марта в КМЦ в рамках проекта «Арт-сессия» художник Ампилогов проводил мастер-класс. В конце прошлого года Олег Константинович предложил студентам реализовать творческое начало в видеопродукте, и на арт-сессии продемонстрировал 10 лучших видеосюжетов, претендующих на ключ к творческой личности. Двухминутный ролик студентки Юлии Агеевой «История жизни» пытался определить истинную сущность жизни в реальном времени. Ролик занял второе место. А первое получил видеоролик музыканта и дизайнера, выпускника специальности «Реклама» Семена Зюзина «Музыка искусство сочетать». Можно ли считать проведенный Ампилоговым показ фильмов первой в Красноярске попыткой перешагнуть существующую границу в кризисном искусстве, которое не перестает метаться между Музейной ночью и Ночью пожирателей рекламы? На этот вопрос можно ответить утвердительно, потому что художник и преподаватель в данном случае сделал то, чему аналогов нет…