В электронной версии УЖ № 6 мы проводили опрос по поводу «креатива»: творчество ли это, и правомерно ли его тотальное распространение? Публикуемое сегодня мнение попадает в русло этой дискуссии.

Это стало современной фишкой: в анкете специалиста возникает строка — «степень креативности», а президент выдвигает новую программу «4И», одно из главных направлений которой «инновация». Неужели мир устарел настолько, что больше не может существовать также размеренно, как это было до начала 20 века? Неужели земля больше не сможет дышать полной грудью, словно во времена бескрайних степей Темуджина, а главное, неужели современный художник отложит кисть и больше не пойдет с мольбертом на пламенеющие готикой улицы, чтобы создать Руанский собор, облитый светом полудня? Время уплотняется, это точно, тысячелетняя история мира осталась за плечами, а за сто последних лет мы приблизились к грани настолько, что природа полноправно начала возмущаться и отвечать взломщикам молекул ДНК, что рановато еще вам знать сущность жизни…

Одно дело — физическая сущность, другое — мир духовных ценностей, что культивируется достижениями творчества. Но является ли творчество сегодня кропотливым трудом и оплотом эмоциональной борьбы? Главный герой романа Золя «Творчество» художник Клод, движимый ненормальной страстью, пишет только что умершего сына, чтобы выставить картину в академии художеств, а затем и вовсе вешается сам рядом с незавершенной работой! Может, тогда и возникла потребность — впечатлять. Потребность, которая по трудоемкости работы художника регрессировала до ничтожного уровня пририсовки усов Джоконде, росписи на писсуаре и размножении бутылок колы или портретов Мэрилин Монро. В прошлое отошли наблюдения, часы, проведенные за мольбертом, творческие переживания — трудоемкость регрессировала, но прогрессировала дерзость в искусстве! Если не талант, то вызов общественному вкусу, академизму. Истории уже знакома такая цикличность осуждения и перечеркивания накопленных достижений во имя «революционного футуризма». Выходит, люди просто движутся по кругу, объявляя «разборчивым» зрителям всего лишь дубль два.

Каждый «публичный и честолюбивый» сегодня находится в режиме поиска того, чего еще не удавалось найти никому, того, что впечатлит, заинтригует. Те, кто подменяют искусство, вряд ли смогут претендовать на вечность, потому что расплескать краску на стену и наносить мазки носом — это вам не роспись Сикстинской капеллы, а всего лишь провокация, никчемное покушение на попадание в историю. Тем не менее, современные экспозиции западают в наше безыдейное сознание. А почему? Они заполнили пустоту, их подсунули нам в момент духовного обнищания, отсутствия национальной идеи. Рембрандта спрятали, а их выставили, не пустовать же музеям. И ведь смотрят, даже фотографируют. В надежде на стимул к новым мыслям или просто в тему модной тусовки. Другого — не выставляют, а посещать Прадо и Лувр — это уже вопрос уровня жизни населения нашей самой богатой в мире страны…

Однако мысль и чувство в искусстве имеют главенствующую роль. Потому-то современный «креатив» (на что жалуются его авторы) не всегда признан, а тем более оплачен. Может быть, разглядеть его никто не может? Или никакого креатива и вовсе не существует — это всего лишь дымка, имя для безымянного, придуманный на конверте адрес…