Есть ли жизнь без мата?

Один атом ругался матом,
и за это его исключили из молекулы.

Этот ироничный стишок принадлежит известному советскому поэту, остроумному человеку Михаилу Светлову (именно он написал «Гренаду»). Двустишие часто мне вспоминается, когда слышу в стенах нашего вуза ненормативную лексику. Интересно, думаю я, а можно студента за мат исключить из университета или это из области атомарно-молекулярных фантазий?
Конечно, если нецензурная брань прозвучит публично в аудитории во время занятий да ещё будет адресована конкретному человеку, то подобное поведение будет квалифицировано как хулиганство. Нарушитель понесёт соответствующее наказание, предусмотренное административным кодексом, – штраф или лишение свободы до 15 суток.
А если ненормативная лексика звучит на перемене в студенческом кругу, среди своих, но так, что её слышат ни в чём не виноватые уши? Что делать, если студент, не заботясь о конфиденциальности, прибегает к таким запредельным выражениям, место которым на самом дне жизни? Про конфиденциальность матерной лексики я не шучу. Исторически этот древнейший пласт русских слов обслуживал небольшую группу людей и ситуаций. Мужчины использовали брань сначала как магическое средство в ритуальных обрядах, вызывающих плодородие земли. Церковь, наложив запрет на языческие верования, запретила и эту разновидность экспрессивной лексики. Однако речь, затрагивающая материально-телесный низ, продолжала жить за счёт своей карнавальной сущности – нарушение запрета было сопряжено с огромной эмоциональной встряской.
И ничего нет парадоксального в том, что мат, с одной стороны, запрещали, а с другой – он продолжал существовать. Дело в том, что запрещали не столько саму матерную лексику, сколько сферу ее функционирования. Как это ни странно прозвучит, для «неприличных слов» всегда в обществе существовал неписаный кодекс их использования. Например, мат был неприемлем в устах женщин, детей и подростков или при них. Мат изначально был и долгое время оставался прерогативой мужских сообществ. Это был язык для своих, сокрытый от посторонних. Нарушение этого негласного запрета отразилось в появлении слова «похабный», то есть бесстыдный, непристойный. Так характеризовали тексты (и поведение) с неуместным использованием матерной лексики.
Почему же сейчас нарушен этот неписаный кодекс, и право на бранную лексику, бывшее когда-то исключительно мужским, распространилось на самые широкие слои населения? Причём настолько широкие, что сложились такие крайние мнения: русский не может без мата и все вокруг сейчас матерятся. Это, конечно, преувеличение.
Русские не более склонны к сквернословию, чем многие другие народы. Количество «ругательных» слов в русском языке отражает общую картину его богатства. Однако современное речевое поведение отличает языковая распущенность, нежелание считаться с элементарными приличиями. Языковеды называют это легализацией мата в российском обществе. Чем опасно это явление – и так понятно. Как ясны и его причины. Главную роль в этом сыграли социальные изменения и последовавшие за ними культурные сдвиги. Лингвисты и культурологи (Б.А. Успенский, Б. Ларин, О. Трубачёв) относят матерщину к антикультуре, применение такого рода выражений возможно только в рамках антиповедения, ситуации карнавала (М. Бахтин).
Посмотрите ещё раз на синонимы сочетания «бранная лексика» – нецензурная, неприличная, ненормативная, непристойная, бесстыдная. Надо ли говорить, что не только последние десятилетия наша страна освобождалась от устаревающих понятий «стыд», «пристойность» и уж тем более от «цензуры», расширяла до невозможности границы «нормы» и «приличий». В результате на свет явился новый тип речевого поведения, в котором пределы дозволенного стали чуть ли не бескрайними. Сложилось общее информационное поле, в которое мат был допущен на общих основаниях, то есть так же, как и общеупотребительная лексика. Именно поэтому молодые люди уже не замечают, когда они переходят границу ранее строго, а теперь слабо регулируемого обществом запрета.
Однако хочется предостеречь. Если, занизив планку дозволенного, часть общества поменяла

Шершавым языком плаката дорогу перекроем мату! Так на Белгородчине противостоят явлению

отношение к мату, это не значит, что изменилась его сущность, само явление не стало от этого безобидным. Мат продолжает оставаться грубой лексикой, уместной в закрытых мужских компаниях или ритуалах (свадебных, святочных и пр.).
Любое матерное выражение несёт в себе «отрицательный заряд» при публичном произнесении, ведь это лексика запретного (табуированного), глубоко личного, сокрытого от посторонних материально-телесного низа. И охватившая страну «блиномания» (привычка вставлять в свою речь «блин») не что иное, как эвфемистическая замена неприличного слова. С ним, как и с другими языковыми средствами, надо уметь правильно обращаться, то есть в дозволенных пределах, отведённых ему и другим подобным словам нашей богатейшей славянской культурой.

Чтобы не было искушения упрощённо понимать рассматриваемую нами сущность, советую познакомиться либо с книгой В.И. Жельвиса, либо со статьёй Б.А. Успенского. Быть может, тогда вы, уважаемый читатель, более осознанно определитесь с пределами речевой и социальной нормы.
>> Жельвис В.И. Поле брани: сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. М., 2001. – 349 с.
>> Успенский Б.А. Экспрессивные выражения и культ матери-земли (легко найти в Интернете).

alsperanskaya@yandex.ru

Похожие материалы