ГОД КИТАЯ В РОССИИ
Наш собеседник — Владимир Григорьевич ДАЦЫШЕН, зав. кафедрой всеобщей истории СФУ, доктор исторических наук.
— Есть ли у китайцев интерес к России и какого он рода?
— Интерес, пожалуй, в трех сферах. Им тоже выгоден сильный, стабильный, предсказуемый сосед — Китаю хватает проблем с Японией, Америкой, Вьетнамом, Европой, Индией! Им нужно наше сырье — хотя не настолько, как уверяют наши власти. Не думаю, что какое-то российское сырье занимает лидирующие позиции на китайском рынке — мы просто не дадим столько, сколько нужно Китаю. И потом, оно дорогое, с севера. Лес из России — это не большинство леса, который они покупают, есть еще Индонезия. Тем не менее, китайцы заинтересованы в сохранении нашей сырьевой базы. И третье — наши технологии. Пока еще есть сферы, где наш интеллект приоритетный (космос, гидростроение, атомная энергетика).
А главное, за что китайцы нам благодарны — мы прикрываем их от Америки своим ядерным щитом. Когда затонула наша подлодка «Курск», я был в Китае, и каждый второй китаец выражал мне свое соболезнование. И если мы переживали о гибели моряков, то китайцы — об утрате высокотехнологичного, современного оружия. Все были убеждены, что лодку потопили американцы.
— Так нам не стоит пренебрежительно относиться к китайцам, как это распространено сейчас? В лице китайцев мы сможем найти друзей?
— Отношение к китайцам (особенно на Дальнем Востоке, в Благовещенске, Хабаровске) у рядовых русских значительно лучше, чем это преподносится в СМИ. Те же кавказцы доставляют местному населению гораздо больше проблем. Но я ратую за то, что нам не надо с китайцами ни дружить, ни враждовать. У нас были в истории периоды, когда мы союзничали — и всегда это переходило во вражду. Даже в обыденной жизни — китайцы, которые обожают Россию, приехав сюда, начинают ее ненавидеть. Так же как и многие русские, увлеченные китайской культурой, философией, приехав в Китай, в нем разочаровываются. У нас слишком разные интересы. И наше политическое руководство, кстати, это почти всегда понимало. Китайцы часто добивались союза с Россией (например, против Японии), но мы мудро от этого уклонялись.
 |
Китайский поэт Ли Бо читает свои стихи |
— И все-таки сейчас говорится о том, что Китай — наш стратегический партнер. Надежны ли китайцы, как партнеры, или им нельзя доверять, у них свое на уме?
— Если они будут воспринимать вас как серьезного партнера — они будут держать слово. В Китае никогда не было правового регулирования бизнеса, он держался на доверии. В России все (от мелких предпринимателей до банков) предполагают, что их обманут, и потому закладывают высокий процент с учетом страхового риска. Китайцы умеют более рационально строить свою работу, доверяют партнеру, и русские купцы не могли с ними конкурировать.
— Мы начали с того, что китайцы не в пример доброжелательнее русских…
— Они прагматики, материалисты. У них, возможно, нет ни душевности, ни духовности, в нашем понимании. Китаец никогда дважды не предложит вам чаю. Но если ты приезжаешь к китайцу в гости — они дают ключ от квартиры, пихают деньги на подарки, которые ты обязательно будешь здесь покупать. У них редко увидишь решетки на окнах. Ночью по Пекину можно спокойно гулять. Они очень радушны в поездах. С другой стороны, китайцев более миллиарда, можно встретить, каких угодно…
— Во что они верят?
— Религия в нашем понимании, представления об абсолюте у китайцев отсутствуют. Нет Божественного Откровения, но есть вера в сверхъестественные существа, а человек — мерило всего. Основа традиционной религии — культ поклонения предкам, в каждом доме есть культовое место, где лежат таблички с именами предков и куда по праздникам ставят рюмку водки.
— Есть ли какие-то тексты, имена, основополагающие для китайской культуры?
— В Китае, грубо говоря, роль Библии играет «Конфуцианский канон» — «Шестикнижие». Книга стихов и песен, книга истории, книга ритуалов, книга музыки (утраченная), книга перемен и летопись Лу. Идти надо от простого к сложному, понять истину через простоту. Очень небольшой процент китайцев читали И-цзин. А у нас любят сразу браться за фундаментальное — и все читают Книгу перемен, причем в переводе с английского.
Есть у китайцев своя «святая троица» — на каждом буклете о Китае вы найдете имена Конфуция как «создателя китайской идеологии», Сунь Ятсена — «создателя Китайской республики» и Дэн Сяопина — «создателя китайского экономического чуда». А если брать глубже: поскольку почитаются души предков — канонизируются многие выдающиеся люди; и становятся «богом войны», «покровителем учебы» и т.д. Даже если за каким-то божеством не было исторической личности, его наделяют биографией. Одно из первых мест в этом пантеоне занимает китайский поэт Цюй Юань, живший в 4-м веке до нашей эры. Есть ритуальные блюда, идущие от его почитания, есть почитаемые творения, приписываемые ему (типа «Ромео и Джульетты») и т.д.
— Это вроде нашего Пушкина?
— Скорее «китайскими Пушкиным и Лермонтовым» являются Ли Бо и Ду Фу. Любой неграмотный китаец знает их стихи наизусть, и если кто-то хочет найти общий язык с китайцем, хорошо бы ему выучить хотя бы по одному стихотворению этих поэтов. Я, кстати, именно с этого начал.
— И как на это реагируют китайцы?
— Сначала не понимают ни слова, а когда понимают — подключаются и декламируют вместе с тобой. Главное — они видят, что ты их уважаешь. Потому что на самом деле у многих китайцев укоренено убеждение, что русские — империалисты. Поэтому если показать, что ты не агрессор, не жулик, знаешь их историю, поэзию, культуру — это очень помогает. Можно запомнить если не стихи, то хотя бы культурное приветствие, которое переводится как "Покушал ли ты?».
|
Китайцев принято считать низкорослыми. Однако самый высокий баскетболист в Америке — китаец; в книге рекордов Гиннеса самая высокая женщина в мире — китаянка. В древнем Китае очень ценились люди высокого роста — считалось, что благородный человек должен быть ростом около 2 м. |
— Существует ли «китайская угроза»?
— В принципе, угроза может быть всегда и везде. Если Россия перестанет присутствовать на просторах Сибири, то китайцы, возможно, освоят какую-то часть— скажем, Забайкалье, Приамурье. Для 7-миллионного Приморья — что огромный миллиардный Китай, что маленькая 120-миллионная Япония, что еще более маленькая 70-миллионная Корея — какая разница? Хотя завоевывала этот край лишь Монголия. Территорию Красноярского края, если мы «выродимся», скорее, заселят выходцы из Средней Азии. Они и язык знают, и перенаселенность у них еще выше, и их предки во все исторические эпохи присутствовали в Сибири. То есть у узбеков преимуществ перед китайцами больше.
— А миру не надо бояться Китая?
— Его многочисленности? Так в Индии тоже миллиард, и там к тому же не регулируется рождаемость. Того, что китайцы вытеснят с экономического рынка всех конкурентов? Вот 200 лет назад Китай давал треть мирового валового продукта, а сейчас — лишь 8-10%. Бояться, в принципе, можно всех, но степень угрозы по глобусу не определишь. Нужна наука, нужно финансирование, нужна кропотливая ежедневная работа специалистов.
— Что, кроме территории, делает китайцев близкими нам?
— Знаете, я люблю выделять в отдельную тему «За что я люблю китайцев». У них можно найти разрешение всех наших проблем и опасений. Допустим, русская нация традиционно формировалась путем естественного отбора, рожали много — но выживали сильнейшие. Сейчас у нас рожают по одному ребенку, выхаживают даже нежизнеспособных, и есть опасность, что нация выродится. Но когда я смотрю на Китай, где уже более двух тысячелетий регулируют рождаемость — я успокаиваюсь: что, разве китайцы выродились?
История нашей гражданской войны может повергнуть в уныние — но Китай вел неизмеримо больше междоусобных войн, их попытки строительства коммунизма полвека назад были куда масштабнее. Однако они это преодолели.
В какое бы «безвыходное» положение Россия ни попадала — где ей найти исторические аналогии? С Францией, Англией, Германией мы сравнить себя не можем — другие масштабы. А Китай всегда даст нам пример выхода из сходной ситуации. Вот и сейчас мы хотим с нуля сделать университет мирового уровня — возможно ли это? Я бы никогда не поверил, но обнадеживает тот факт, что китайцы смогли подобное сделать за 10-20 лет. Значит, и мы можем попытаться.