Ювенальный марафон

Похоже, Россия стремится аккумулировать всю информацию об общемировой практике ювенальной юстиции. С 23 по 25 сентября в Улан-Удэ проходила вторая международная конференция «Ювенальная юстиция: проблемы защиты прав несовершеннолетних». Одновременно в Красноярске, расположенном в географическом центре нашего евразийского государства, собрались представители 11 стран мира и 5 регионов России на международную конференцию «Ювенальная юстиция в странах Европы и Азии: концепции и успешные практические модели».

Принимал гостей Сибирский федеральный университет. Эксперты из Китая, Кореи, Японии обменивались опытом с учеными из Англии, Шотландии, Германии и других стран. В город на Енисее прибыл светило ювенального правосудия профессор, доктор права Фридер Дюнкель (Германия), который вот уже 20 лет плодотворно сотрудничает с Юридическим институтом нашего университета (в частности, именно при его содействии создавалось отделение сравнительного правоведения).

Первый день работы конференции закончился с грубым нарушением регламента. На улице уже стемнело, и господин Дюнкель (на фото внизу) пошутил, что, дескать, можно продолжить обсуждение до утра, если присутствующие не возражают…

Такие разные миры…

Когда я пишу эти строки, по одному из центральных каналов показывают сюжет о зловещем преступлении 14-летнего подростка в подмосковных Химках, убившего десятилетних мальчика и девочку, с которыми просто вышел погулять. Причем, как выяснило следствие, преступление совершено умышленно и с особой жестокостью. Щекочущие нервы подробности хочется опустить. В России 14 лет – возраст, когда несовершеннолетнему за убийство полагается тюрьма. В Китае и Японии за аналогичное преступление – смертная казнь.

Вопрос становления ювенальной юстиции или, иначе говоря, правосудия для несовершеннолетних, в последнее время приобретает все большую актуальность. Поскольку речь идет о необратимой глобализации, то и подходы, казалось бы, должны быть универсальными… Карать или миловать? А может искать виноватых среди взрослых и наказывать их, а не подростка, личность которого ещё формируется? Именно так поступают в ряде случаев в Англии.

Разные страны – разная практика. Взять хотя бы возраст привлечения к уголовной ответственности. В Бельгии она начинается с 18 лет, а если преступление тяжкое, то дело может рассматриваться в ювенальном суде, начиная с 16-летнего возраста. А вот в Шотландии, вы не поверите, восьмилетний ребёнок может быть подвергнут уголовному наказанию! В Англии (Уэльс) уголовная ответственность начинается с 10-ти, а в Нидерландах с 12-ти лет. Как бы то ни было, новая тенденция в европейской практике – расширение санкций, основанных на общественном воздействии, даже для тех преступников, которые совершили тяжкие насильственные деяния. «Мы надеемся, что такой подход будет более эффективным, чем прежний, – подчеркнул, выступая на конференции, профессор Ф. Дюнкель. – И ещё мы должны расширить сферу применения ювенальной юстиции в отношении «молодых несовершеннолетних», т.е. применять указанные меры в отношении правонарушителей в возрасте от 18 до 21 года».

Отправлять за решетку или искать другие пути? Финляндия – единственная страна в мире, где всего лишь 5% детей – в тюрьмах (возраст уголовной ответственности с 15 лет). У финнов самые распространенные меры уголовного наказания – штраф, условное лишение свободы и общественные работы.

Отличаются и сроки тюремного заключения. Допустим, в Дании максимальный срок наказания для несовершеннолетних – 8 лет, у нас в России – 10. А вот на опыте Японии, пожалуй, стоит остановиться подробнее….

Справедливость по-японски

В качестве эксперта на конференции выступала профессор, доктор права из Японии Хироко Гото (на фото внизу). В стране восходящего солнца до суда доходят единицы несовершеннолетних правонарушителей. Каждый этап, связанный там с судом, – это попытка примирения, заглаживания вреда и возвращения людям полномочий в разрешении конфликтов и криминальных ситуаций.

– Система ювенальной юстиции в нашей стране ориентирована на крайне справедливый подход, – рассказывает Хироко Гото. – Несовершеннолетние должны получать именно воспитательные меры воздействия. Отдельный ювенальный суд введен в Японии в 1948 году. На сегодняшний день наблюдается снижение количества совершенных преступлений.

– Но в Японии несовершеннолетние могут быть подвергнуты смертной казни, какая же тут справедливость?
– Действительно, у нас смертная казнь может назначаться как наказание несовершеннолетним преступникам в возрасте от 14 до 19 лет. В основном за умышленные убийства. Однако есть люди, которые выступают против такой меры. Но когда происходят тяжкие жестокие убийства, политики, да и общественное мнение резко выступают за то, чтобы рассмотрение дела было перенесено из ювенального суда во взрослый. Наша система имеет тенденцию быть более карательной, чем европейская, но это оправдано. Несмотря на то, что в европейских странах много противников карательного подхода к обращению с несовершеннолетними, мы останемся на своей точке зрения и будем применять те санкции, которые сейчас существуют.
– Вы побывали в Канской воспитательной колонии, каковы впечатления?
– Условия содержания неплохие, но по 10 человек в одной комнате, на мой взгляд, многовато. Существует мнение, что когда осужденный подросток находится среди сверстников, плюсом является то, что он не лишен общения. Однако иногда мне кажется – пусть бы он сидел один в камере, и у него было бы время наедине что-то переосмыслить; может, тогда и наказание станет более эффективным? (Тем более что колония часто становится рассадником «тюремного закона» – порядков, которые устанавливают «традиции» преступной среды. – Прим. автора). В этом смысле очень привлекателен опыт скандинавских стран, где размещение несовершеннолетних в местах лишения свободы достаточно изолированное – они находятся в камерах-одиночках. У нас, к сожалению, как и в России, – групповой подход к обращению с несовершеннолетними, отбывающими наказание в местах лишения свободы. По 4-5 человек содержатся в комнате. И ещё: несовершеннолетние в Японии отбывают наказание не в тюрьме, а в учреждениях открытого типа – в специальных школах, где их перевоспитывают.
– Элементы какой из моделей ювенальной юстиции Вы хотели бы использовать у себя на родине?
– К сожалению, у нас нет понятия «молодые несовершеннолетние», обращение с ними как бы выпадает из японской системы, а в европейских странах есть такой опыт. Думаю, и нам стоило бы ввести указанный подход и как-то дифференцировать применение смертной казни: не с 14-ти лет, как сейчас, а для молодых людей постарше.

Этот жестокий, жестокий Уэльс

Старая добрая Англия предстала вовсе не такой уж и доброй в ходе эмоционального выступления доктора права из Уэльса Мэри Маколи.

– Английская система ювенальной юстиции не может служить положительным примером для других стран! – по-русски предупредила Мэри. Тут же она привела такие леденящие душу факты, что всем присутствующим стало ясно: уроки английской системы надо непременно учесть и ошибок не повторять.

– Россия и Уэльс – самые большие «уголовники» в Европе! – воскликнула почтенная леди. – Мы больше всех других стран «посажаем наших детей в тюрьмы!».

По данным МВД РФ, уровень рецидива среди освободившихся из мест заключения в несколько раз выше, чем среди осужденных к мерам наказания без решетки.

В Уэльсе большинство дел о преступлениях несовершеннолетних младше 18 лет рассматривают ювенальные суды. Но если имеет место тяжкое преступление, например, убийство, то дело (даже если ребенку 10 лет) передается в суды для взрослых. Почему система правосудия здесь стала одной из самых жестких в Европе? Всему виной, по мнению Маколи, карательное уголовное законодательство. «Также очень сильно влияют на судебные решения политики и средства массовой информации», – добавила она.

Как негатив, доктор права из Англии отметила, что в 1998 году на территории Уэльса был введен новый порядок, который пришел в страну из Америки. «Полиция теперь может два раза предупредить подростка, а на третий – передать дело в суд. Но это не выход – отправлять как можно больше детей за решетку, – считает Мэри Маколи, – с детьми должны работать все службы: полиция, социальные работники, здравоохранение. Есть перспективные ювенальные технологии, и благодаря возможностям Интернета мы можем придумывать прекрасные системы вместе!».

Профессор, доктор права из Шотландии Мишеле Бурман сообщила, что принятый в стране в 2004 году закон по борьбе с антиобщественным поведением привел к ужесточению ювенального правосудия, и это, по мнению гостьи, — тлетворное влияние Уэльса. В настоящее время готовится приказ, который ограничит возможность передвижения несовершеннолетних с помощью специальных электронных чипов. «Очень грустно наблюдать ситуацию, когда мы отходим от системы благополучия ребенка к системе, где главенствующую роль занимает надзор за правонарушителями», – заключила Мишель.

Мы идем своим путем

– Когда я несколько лет назад впервые услышала сочетание «ювенальная юстиция», то не понимала всей сложности этой темы, – признается консультант Красноярского краевого суда Людмила Ивановна Савинцева. – После того как с декабря 2006 года во всех судах Красноярского края появились специальные составы, рассматривающие как гражданские, так и уголовные дела в отношении несовершеннолетних, чрезвычайно важно было организовать взаимодействие ювенальных судей со специалистами всех учреждений системы профилактики. За последние два года совместно с краевой комиссией по делам несовершеннолетних, прокуратурой, социальными службами и при очень серьёзной поддержке СФУ, особенно профессора Н.В. Щедрина, в крае удалось сформировать общее понимание проблемы на всех уровнях и выработать основные направления по внедрению ювенальных технологий. Теперь мы уже действуем в едином информационном поле, стали говорить на одном языке с различными службами: правоохранительными, социальными и т.д. Сейчас все понимают, что ювенальная юстиция нужна – это основа социальной политики в отношении детей.

– Чем Вам интересна нынешняя конференция?

– В Красноярске собрались эксперты с мировым именем, которые занимаются конкретными технологиями, есть очень интересные схемы, и, обогащая свои знания, мы быстрее поймем, как действовать дальше, в условиях, пока не принят федеральный конституционный закон «О ювенальных судах Российской Федерации». Интересен опыт Ростова, когда для судьи готовит доклад помощник с функциями социального работника ( у нас такой структуры нет, она и у ростовчан-то появилась благодаря международному проекту). Более того, если судья выносит условное наказание несовершеннолетнему – у нас нет адекватной службы уголовной опеки (пробации), а её надо выстроить так, чтобы у малолетнего правонарушителя была возможность реабилитироваться, вписаться в общество, не чувствуя себя изгоем. Участники конференции много говорили о медиации, т.е. о примирении. К примеру, в Испании (Каталония) 30% дел с участием несовершеннолетних заканчиваются именно примирением. Надо бы и нам использовать этот опыт.

Россия – Азия или Европа?

Заведующий кафедрой деликтологии и криминологии Юридического института СФУ, д.ю.н., профессор Н.В. Щедрин возглавил рабочую группу, которая получила грант краевого фонда науки на разработку концепции становления ювенальной юстиции в Красноярском крае:

– На конференции мы узнали о плюсах и минусах различных моделей ювенальной юстиции. Что подойдет для России? На какие грабли не стоит наступать и какой опыт может быть нам полезен? Есть замечательные ориентиры. Например, в Финляндии с ее пятимиллионным населением в местах лишения свободы содержится на порядок меньше несовершеннолетних, чем в трехмиллионном Красноярском крае. Неужели сибирские дети испорченнее финских? Видимо, дело не только в детях. Я уже не раз подчеркивал, что принятие Федерального закона «О ювенальных судах Российской Федерации» должно осуществляться параллельно с созданием практик на местах, и этот процесс является ведущим. Сейчас мы заняты подготовкой пилотного проекта: на базе молодежного центра Октябрьского района Красноярска будет развернута экспериментальная площадка для отработки ювенальных технологий. Мы постараемся использовать богатый опыт москвичей, ростовчан, коллег из Ставропольского и Пермского краев. Скажем, пермская модель ювенальной юстиции ориентирована в большей степени на раннюю профилактику в школах, на снижение агрессивности, детской конфликтности. Вдумайтесь только: сегодня в Пермском крае действует 440 школьных служб примирения! Более сложные случаи рассматривает муниципальная служба примирения, которая создана на базе существующих медико-психолого-педагогических центров образовательных учреждений либо на базе центров по делам молодежи. Мы полагаем, что в основе всей нашей экспериментальной деятельности будет лежать восстановительный подход. Главный принцип – постепенность, последовательность. От практик – к их нормативному закреплению.
На базе Канской воспитательной колонии – одной из лучших в России уже работает другая экспериментальная площадка, известная красноярцам как «Шаг навстречу». Она ориентирована на ресоциализацию осужденных.

Вера КИРИЧЕНКО

Похожие материалы