– Что для Вас прошлое?
– Жизненный фундамент, без которого не было бы будущего. Только вспоминая и сравнивая, можно понять себя и не запутаться в сути.
Сергей Антонович цепок на слово, ироничен, а его самодостаточность просто обезоруживает.
– Школа жизни, – говорит Вохмин.

Он из первого послевоенного поколения. Его отец, кадровый военный, прошёл три войны, был тяжело ранен на Курской дуге, но Сергей Антонович так и не узнал – за что его награды. «Сынки, это страшно»,– говорил отец. Оберегал. И мать его в этом поддерживала.

– Единственное, что они неустанно повторяли: «Учитесь хорошо, вы учитесь для себя!» – вспоминает Сергей Антонович. – Думаю, они бы гордились нами: сестра – завуч в школе, братья, а я пятый в семье, все получили высшее образование. Старший брат – директор техникума, средний – доктор физико-математических наук, профессор, я – кандидат технических наук и тоже профессор. Согласен с выражением, что плох тот солдат, который не хочет быть генералом. Так что если не лидером, то быть в числе первых – это моё кредо.

Есть в его послужном списке немало примечательных вех: «Почётный работник ВПО Российской Федерации» (1990 г.), «Преподаватель года высшей школы Красноярского края» (2002 г.), лауреат Всероссийского конкурса «Инженер года» (2004 г.), награждение почётным знаком «Шахтёрская слава» III степени (2005 г.), лауреат профессорской премии главы г. Красноярска (2007 г.); второе место в номинации «Лучший профессор СФУ» (2008 г.).

Нынешний год, а он для Сергея Антоновича шестидесятый – юбилейный! – отмечен особым признанием. Российская академия естествознания назвала монографию «Нормирование и планирование потерь и разубоживания руды при подземной разработке месторождений полезных ископаемых», подготовленную под руководством Вохмина, – «Лучшим учебно-методическим изданием в отрасли». А за заслуги в области развития отечественного образования его кафедра награждена почётным дипломом «Золотая кафедра России».

– Если бы сорок лет назад мне сказали, что я стану учителем – удивился бы, – признается Вохмин. – Потому что хотел по примеру своего дяди стать геологом. Очень интересно он рассказывал обо всём. Но в 1966 году был двойной выпуск, 10 и 11 классов, и конкурс оказался невероятно высоким. По итогам пяти экзаменов мне не хватило одного балла из 25.

Однако в Цветмет он поступил: не спросив согласия абитуриента, его зачислили на горный факультет по специальности «Подземная разработка месторождений». Так распорядилась судьба – и он об этом ни разу не пожалел. По распределению попал на Саралинский рудник, где карьера буквально шла в гору: придя горным мастером, через 4 месяца стал начальником участка, затем – зам. главного инженера… И вдруг – пригласили преподавателем в родной вуз. Долго привыкал, но однажды в кабинет зашёл старший лейтенант. Конечно, своего выпускника Юру Вершинского узнал сразу, а тот, пожимая руку, сказал: «Спасибо, Сергей Антонович, вы меня сделали человеком». Вот тогда и понял: в вузе он на своём месте.

Именно это убеждение помогло пережить перемены 90-х годов. К тому времени Вохмин возглавлял родную кафедру подземной разработки рудных месторождений.

– Вспоминать о том периоде не люблю, – признаётся Сергей Антонович. – У меня сохранилась тогдашняя 5-тысячная купюра – это была зарплата трёх преподавателей. Пока бегали, разменивали, на эти деньги уже невозможно было что-либо купить.

Но выжили и даже открыли в 1996 году новую специальность «Шахтное и подземное строительство» с далеко идущим прицелом: в Красноярске начали строить метро. В июне 2001 года состоялся выпуск первых 12 горных инженеров-шахтостроителей, а с сентября это была уже самостоятельная выпускающая кафедра, которую профессор С.А. Вохмин отныне возглавляет.

О профессии горного инженера говорит не иначе, как «уникальная». Горный инженер должен уметь проектировать и строить всё: шахты, тоннели, метрополитены; знать технологию подземной разработки месторождений. Сегодня это особенно актуально: открытые горные работы наносят огромный ущерб экологии, технология же «подземки» – более щадящая, но любые инженерные решения здесь гораздо сложнее и ответственнее.

– Поэтому с первого курса ищу не просто способных, а талантливых, ответственных ребят, – говорит Вохмин. – Другого отношения профессия не терпит. И когда ко мне на кафедру приходят уже дети моих выпускников, знаете – горжусь. Радуюсь, что и мой сын стал горняком. А тревога была: Константин как раз попал в «эпоху перемен», когда выпускникам Аэрокосмической академии, где он начинал учиться, пришлось заниматься чем угодно, только не своим делом. Теперь вместо спутников сын строит тоннели.

Профессия горняка – это мужская профессия, но одна-две студентки на курсе – это нормально. Иногда, смеётся, «не досмотришь», и девчонок поступает больше: сейчас на 5-м курсе шестеро учатся горному делу. Проектные бюро – наиболее реальный для них путь, хотя и туда берут с большой неохотой. Но бывает и по-другому, как с Олей Сиденко: вначале Вохмин уговаривал, чтобы взяли её на производственную практику в Норильск, а потом уговаривали его – чтобы убедил девушку поехать к ним на работу: оценили уровень подготовки.

– Всё-таки горный инженер – профессия штучная и очень востребованная, – убежден Сергей Антонович. – Горняцкую школу бывшего Цветмета признают во всём мире, как и дипломы наших горных инженеров. Единственное, что требуется, письменное подтверждение. Лично я отправлял два – в Германию и Боливию. В институт, бывало, на одного нашего выпускника приходило до трех заявок с самых разных предприятий. У нас налажены прочные научно-производственные связи с «Норильским никелем», «Алмазами России», «Севуралбокситрудой», «Евразрудой», «СибцветметНИИпроектом», «Красноярской инжиниринговой компанией», «Красноярскметростроем», «Бамтоннельметростроем» и др.

Сейчас, из-за кризиса, дела обстоят хуже: и с производственной практикой проблемы, и хоздоговорные работы «зависли». Это тревожит. Но одно Вохмин знает точно: горные инженеры будут нужны всегда и особенно во вновь осваиваемых районах. Ведь они могут строить всё. «Ну, может, кроме мостов и богоугодных заведений».