Ощупывая озябшими пальцами изгиб старенькой ржавой оградки, я суетливо переступал с ноги на ногу в ожидании своего автобуса.

- Я не хочу…Прошу, дай мне немного времени…не зови меня…дай времени…

Фиолетовый купол неба медленно и нехотя натягивал на себя тягучий иссиня-черный подол ночного одеяла. Солнце давно скрылось за стеной городских крыш, и лишь тонкая дымка света напоминала о нем в этот холодный ноябрьский вечер. Огненный ковер листьев давно превратился в липкий слой истоптанной гнили, слегка прикрытой первыми отголосками наступающей зимы. Моя картина. Именно в это время. Забавно.

Рядом со мной сновали люди. Люди, которых я никогда не знал и никогда не узнаю. Люди со своими страхами, желаниями, возможностями и вредными привычками. Каждый со своим планом. Каждый со своими мимолетными фантазиями или отсутствием их. Со своей верой. Я вас не знаю. Но вы мне сейчас дороги. Я бы хотел спросить у Вас, милая женщина, как Вам этот вечер и не помочь ли донести эти неимоверно тяжелые сумки (да да, именно такие, мои коллеги по полу, как бы вы сейчас не упорствовали против). Мне бы очень хотелось помочь Вам перейти на ту сторону опасной дороги, бабушка божий одуванчик. Если поразмыслить, то хотелось бы много чего еще. Но видимо не настолько, чтобы, даже сейчас, я сошел со своего места и не ждал более своего автобуса. Просто не видел в том смысла.

Под аккомпанемент завывающего ветра зарычал двигатель, и мои размышления нарушил скрип открывающихся дверей маршрутки. Все-таки, перед тем как занять очередь на одно из пустых мест в салоне, я успел бросить мерзнущей дворняге пышный мясной пирожок из придорожной забегаловки. Еще один день животное не умрет от голода. Быть может, это последний день. Но именно он дарит самый яркий свет солнца. Именно в этот день вдыхаешь полной грудью воздух, пусть он и пропитан продуктами жизнедеятельности современного человека. Если это так, он обязательно поймет. И глядя в эти глаза - два бездонных колодца - я понимаю его.

Пожелав мысленно ему удачи (удачи собаке…нелепо) я скрылся в чреве громыхающей посудины. За окном мелькали картины из вечерней городской жизни, а я на них смотрел так, словно видел что-то за ними, но сами картины меня не интересовали. Может быть, так я смотрел и на всю свою жизнь? Что я хотел увидеть, если не это?

- Прошу, быстрее…не зови меня…

Моя поездка оказалась быстрой, но даже за это время я успел увидеть столько людей, сколько не увидел бы и за час в прежнее время. Вот двое пятнадцатилетних подростков устроились на укромных задних местах. Он держит ее за руку. Она смущенно улыбается и что-то ему говорит тихим голосом. И я когда-то был таким. А далеко ли я ушел от этого времени? Всего каких-то пять лет назад я вот так же смотрел на мир сквозь розовые очки. И был, кажется, счастлив. Потому что многих вещей не замечал, но не чувствовал в том необходимости.
А вот клюющий носом работяга, ударивший по крепкому напитку в честь окончания очередного рабочего дня. Сейчас он окажется дома, опрокинет в себя кастрюлю отменной готовки своей супруги и блаженно растянется у телевизора. Наверное, это его счастье.
Рядом со мной ворчали две пожилые женщины. Темы известны: бытовые проблемы, недовольство правительством, второсортные интимные сплетни. Рядом усердно выдавал себя за спящего паренек лет восемнадцати, заткнув уши навороченной гарнитурой и удобно устроившись на сидении. Где-то на другом конце автобуса, как обычно, стояла безумно красивая девушка, и, как обычно, казалось, что смотрит она именно на тебя, а не в сторону. Я уже потерял счёт попыткам вот так познакомиться, рождавшимся в голове, но так и не воплощенным в жизнь.

Маршрутка резко остановилась, и кондуктор ленивым, сонным голосом объявил остановку. Моя. Выпорхнув из пропахшего горелым маслом салона, ноги сами направились к одной из многочисленных скамеек, что печально и одиноко ютились в замерзшем парке. Вечер, тем временем, вступил в свои права, окутав черничным шелком серые узоры дорог. Но даже он не помешал мне увидеть одинокую фигурку, тревожно всматривающуюся вдаль. Поежившись от усилившегося ветра, я махнул ей рукой и быстрым шагом направился навстречу. Расстояние между нами сократилось гораздо быстрее, чем хотелось бы. Меньше всего я желал беспокоить сейчас этого человека. Дорогого мне.

- Здравствуй, - дрожащим шепотом промолвила она. Не дожидаясь моего ответа, девушка с всхлипом уткнулась мне в плечо и тихонько заплакала. Не придумав ничего, я просто обнял ее.

«Ты знаешь, все гораздо лучше, чем я думал! Не стоит так переживать. Все наладится…»

Хотелось бы мне так сказать, а еще более, верить в это. Но я не хотел себе сейчас врать, а врать ей не хотел вдвойне.

Мы могли бы стоять так вечность, но время играло против нас. Я это явно ощущал.

- Как ты себя чувствуешь? Хочешь, пойдем домой? Я испекла вишневый пирог. Твой любимый. Он немного подгорел... - скороговоркой вымолвила заплаканная девушка, споткнувшись на слове. Я вымученно, но искренне улыбнулся, утерев тыльной стороной руки замерзающие соленые капельки с ее покрасневших глаз.

- Конечно, пойдем! Но сейчас я хотел бы просто прогуляться. Ты не против?

- Нет. Идем…

Какое-то время мы шли молча вдоль седой от снега набережной. Нет, этот мир определенно полон еще нераскрытых тайн: не успела осень пройтись по городу, как её наглым образом оттолкнула зима, хотя еще неделю назад я мог собрать дивный букет из радуги опавших на землю листьев. Но не собрал потому, что неделю назад я жил завтрашним днем. И вот он настал.

- Слушай, мы поедем в… столицу! Там тебе помогут. Обязательно. Много подобных случаев было, и людям давали шанс. Я позвоню брату, он нас встретит, и мы у него погостим, пока ты не вылечишься. Точно! А ещё там как раз пройдет рок-фестиваль, на который ты так хотел…сходим вместе… Ну не молчи, прошу тебя!!!

Глупенькая. Наивная, глупенькая девчонка. За это я тебя и полюбил.
- Не надо куда-то ехать. Просто будь рядом. Ты же сама не веришь в то, что говоришь. Давай хотя бы сейчас будем полностью честны друг с другом.
- Не говори так! Нельзя опускать руки! Я часто тебя слушалась, даже если ты ошибался, но сейчас я тебя слушать не хочу!
- Я всё сказал тебе ещё по телефону. Из больницы. Что ты ещё хочешь услышать? Что я поверю в чудо? Мол, я особенный и меня обойдет это стороной? Сколько людей себя так обманывало и будет обманывать? Я хочу смотреть правде в глаза. Взгляни и ты, -прозвучал мой севший голос.
- Ты просто невыносим! Совсем не изменился. Как был дураком…- вскипела было девушка, но оборвала фразу и вновь прижалась ко мне.- Не оставляй меня… Дай тебе помочь!

Я ничего не ответил. Хватит слов. С этим человеком я научился говорить сердцем. Если она не хочет слышать мои доводы, она их просто почувствует. А сейчас мы пойдем к вон той старой беседке, нарядившейся в белые зимние одежды, и как в старые времена сядем рядышком любоваться на заиндевевшее озеро. Здесь я впервые ее поцеловал. Здесь я видел ее смеющееся от счастья лицо. Теперь вместо смеха сухое молчание. И целую её уже давно не я.

- Ты уже сказал маме?- дрогнул голос в темноте. Я отрицательно мотнул головой. И не скажу. Не будет она знать. Да, пусть нечестно и неправильно. Но я не стану причиной еще одной седой пряди волос на ее светлой голове. По крайней мере, до тех пор, пока я дышу. Больше мы не говорили. Плечо ощутило приятное тепло от прикосновения головы моей спутницы. Я на долю секунд закрыл глаза. Внезапно всё стало предельно ясным и до безобразия простым. Все законы природы выстроились в одну четкую цепочку элементарных формул. Вся многотысячелетняя история человека перестала быть для меня чем-то великим и существенным. Всё в этом мире можно понять. Жаль, что понимание приходит порою так поздно.

Раздался скромный звонок во внутреннем кармане моей кожаной куртки. Друг. Нет, дружище, не сейчас. Не прошло и часа, как я еле отговорил тебя идти за очередной порцией вина (я коротко усмехнулся, вспомнив наш первый балаган на первом курсе университета). Позволь мне побыть теперь с моим смыслом жизни. И со своими мыслями.

Холод, наконец, одержал победу над двумя жмущимися другу к другу молодыми людьми. Мы медленно побрели в сторону многоэтажных серых стен домов, закрывших небо от глаз любопытных романтиков. По пути руки на автомате выгребли все деньги в шапку какого-то бродяги. Взамен прозвучали нечленораздельные божьи благословения, приправленные крепким перегаром. Ничего. Скоро я сам с НИМ буду говорить. И отвечу, если будут вопросы. И спрошу, даже если не будет ответов.

Наша пара пересекла зловещий дворик. Сами собой нарисовались картины из прошлого: вот я веду свою девушку из кино. Судя по всему, с попкорнового боевика. Вот наши бурные обсуждения прерывает чей-то грубый окрик. Вот на нас надвигается компания сомнительного вида. Ага. А вот и я валяюсь под каким-то деревом, с прошибленной головой, пытаясь нащупать руками напуганную девчонку, зовущую истошно на помощь. Смешно. Я тоже не пальцем делан: самый веселый уже не улыбнется во все тридцать два.

Перед входом в подъезд я не удержался и швырнул липкий комок первого молодого снега в спину своей спутницы. Она сперва удивленно оглянулась, затем в ответ пустила ворох из сугроба. Поездка в лифте запомнится мне до конца: с сомкнувшимися дверями кабины сомкнулись наши уста. Если и не суждено мне познать рай на небесах, я познал его в тот момент на земле.

Нас встретила лаем вечно брехливая старая такса. Никогда не любил эту стерву. Да и сейчас ничего не изменилось. Всё-таки на некоторые вещи взгляды не поменяешь даже под угрозой конца света.

Время побежало, словно песок. Чай с пирогом был лишь началом самых дивных моментов жизни. Последних. Мы дрались подушками. Я запер таксу в стиральной машинке (за что получил теннисным мячиком прямиком между глаз). Девушка играла мне на гитаре. Я пел какие-то песни. Мы смеялись вместе за просмотром старой комедии. Я играл девушке на гитаре. Она рыдала в ванной.

Как бы ни хотелось прекращать этот маленький праздник, всё же ночь брала верх над разумом, забирая силы. Надо уходить.
- Останься…- звучал голос в тишине.
- Я не могу. Придет твой друг... ему это не понравится. Встретимся завтра.
- А будет ли «завтра»?!- вдруг крикнула она. Я не нашелся, что ответить и просто ушел, оставив утопать в слезах часть своей души. Это было нелегко, но так надо. Голова кружилась уже добрых двадцать минут. Началось. Но мне не страшно. Вот сейчас я лягу в этот мягкий сугроб (ну и навалило же за день! И это конец октября…) и полечу к звездам. Интересно, обгоню ли я свет? Может, хотя бы, звук? Посмотрим.
- Ты чего это собрался делать, сынок?- раздался старческий хриплый голос. Я неохотно открыл глаза и разглядел согбенный годами силуэт дворника. Чего ему дома не сидится?
- Изучаю звезды,- ляпнул я первое, что пришло на ум. Старик удивленно взглянул на пустое небо, затем на меня, потом еще раз на небо. Я бежал куда-то прочь оттуда, не разбирая дороги, словно хотел убежать от неминуемого. В руке был зажат тоненький листочек бумаги.

Жалкий клочок. Клочок с приговором. Его нельзя выбросить. Нельзя расплатиться, словно за счета. Если давать определения, это ответ на ваш вопрос о судьбе. Билет в один конец, ценник для Харона, последняя глава книги. Как угодно. Смысла не изменишь. Но можно изменить отношение к этому. Так я дошел до дома.
Перед тем, как лечь спать, я сел за стол и впервые за много лет открыл детские акварельные краски, так и не заслужившие моего внимания в далекие школьные годы. В окне, на небе, творилось что-то неимоверно дивное: тяжелый индиго ночи загорался острыми клинками ветвистых зарниц. Боже, ради такой красоты стоит жить! Где я был раньше? Почему не замечал? И вот на девственно чистом листе я оставлю это ни с чем несравнимое зрелище.

Где-то в куртке верещал телефон (видимо мама звонила с ночной смены). Где-то на кухне капала вода из плохо закрытого крана. Кто-то кричал через стенку комнаты. Но я уже этого не слышал…
…Проснувшись от невыносимой духоты, я в страхе оглядел себя. Здесь? Или там? Нет. Я здесь. На моей груди мирно спала та, с которой я хотел бы провести всю жизнь, пусть волей обстоятельств мы пошли разными путями. Из кухни послышалось мамино пение, аккомпанирующее шкворчанию сковородки на плите. Не было ни боли, ни боязни неизбежного. Но был вкус к этому всему, что меня окружало! Я вдруг твердо понял, что еще многое нужно сделать. И я сделаю. Не жди меня, небо, повремени! Когда мой ангелочек проснется, я буду стоять в дверном проёме со своим лучшим другом, улыбаясь ее милой сонной мордашке, и скажу простую фразу:
- Как спалось? Не хочешь прогуляться?..