Майя Сухорукова — студентка пятого курса специальности «Журналистика». И при этом уже исполняет обязанности заместителя главного редактора респектабельной газеты «Конкурент». Какие качества помогли ей добиться столь ощутимого успеха и как сочетать работу с учёбой? Об этом Майя рассказала корреспонденту УЖ.

— Как ты выбрала профессию?

— Хоть я была рождена и не в семье потомственных журналистов, но слово и велико-могучий у нас чтят. Бабушка сорок лет работала в школе учителем русского и литературы. Меня нещадно пытали диктантами, поэтому в семь лет я уже знала, где ударение у слова «щавель». Это нанесло ощутимый отпечаток.
В профессии же оказалась, можно сказать, спонтанно. Первоначально, классе в пятом, мечтала о карьере юриста. Но человек, в этой области искушённый, объяснил, что мне эта работа не подойдёт. Тогда я переключилась на связи с общественностью, даже поступила на эту специальность в Аэрокосмический. Однако мама (недоученный филолог, кстати, но дипломированный психолог) помогла мне разобраться, где верный путь, и я оказалась там, где сейчас и учусь. Параллельно получаю второе образование на факультете иностранных языков. Это уже проявление тяги к языкам вообще.

— Мечты о профессии и мозолистая реальность оказались разными явлениями?

— Ощутимых разочарований не было. Я вообще не грешу построениями иллюзий относительно действительности, а после не сижу в подвале с бутылкой и плачем «как же всё вокруг плохо и не сказочно». Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы воплотилось в жизнь завещание советской журналистики: чтобы корреспонденты приехали к несчастному деревенскому дяде Ване, у которого всё было плохо, о нём рассказали, и суровая бытность его стала «шоколадной». Иначе говоря, чтобы СМИ оказывали реальную помощь, являлись действующим инструментом корректировки социальной действительности в лучшую сторону. Но, знаешь, возможно, что мысль «раньше – было лучше», — очередной миф.

— Свои достижения ты считаешь успехом?

— Да, пожалуй. Но особенную важность для меня представляет процесс, а не результат. Честно сказать, у меня комплекс отличницы. Если это занятия профессиональной лёгкой атлетикой, которые тоже были в моей биографии, то только первые ступени пьедестала. Если заканчивать школу, то с золотой медалью, если университет, то в конце красный диплом.

Перфекционизм — мой бич. Каждый день пытаюсь заполнять свои пробелы, узнавать неизвестное ранее.

— Насколько сложно сочетать работу и учёбу?

— Всю прелесть этого симбиоза я, как водится, познаю во время сессии. Но нельзя сказать, что в конце каждого семестра коротаю бессонные ночи бесконечным общением с книгами. Пытаюсь, безусловно, за короткий подготовительный период наверстать упущенное, что-то получается, что-то нет. Ну, все сессии всех четырёх лет обучения пока на «отлично»… Так что, если захотеть, успеть можно многое.

— У тебя как практикующего журналиста есть замечания нашему образованию?

— У нас теория и практика — две разрозненные вещи, а не взаимосвязанные, как везде. Российское образование изначально слишком академично и неповоротливо — с точки зрения адекватности реальному рынку труда. В Европе человек, получивший диплом, найдёт себя в освоенной профессии без особых проблем. Ему чётко видна его карьерная лестница. У нас же, получив корочку, ты ещё далеко не гарантированно станешь реализованным специалистом. Показывают лопату, рассказывают её функциональные особенности, а где и как копать — не учат, и даже лопату в руках подержать не всегда дают. Что не хватает многих важных дисциплин (например, основ делового общения, правил этикета) — я уже и не говорю.

— Никогда не было желания реализовать себя через литературу?

— Увлекаюсь поэзией. Друзья втайне от меня даже отправляли что-то на конкурс. Приз приходил. Вообще же литература — в планах. Вот буду в почтенном осеннем возрасте встречать старость на каком-нибудь греческом или израильском побережье и там-то в кресле-качалке костлявой рукой стану дописывать свои скрижали.

— Какие у тебя впечатления о красноярском масс-медиарынке?

— Мне не нравятся провинциальные комплексы «вон там она — Москва, а тут мы — регионы». Надо себя считать самодостаточной единицей, а не нонконформистским придатком. А вообще рынок развит настолько, насколько этого требует спрос. Наши медиамагнаты — люди неглупые, поэтому газет, каналов и радиостанций ровно столько, сколько нужно.

Если говорить о качестве, то стало меньше задора. Когда я начинала работать в «Красноярском комсомольце», «священных коров», тех, кого не трогаем, было на порядок меньше: копали под всех. Сейчас посмотри: всюду одни госзаказы и тендеры. Всё стало кондовее. А также суше и скучнее, наверное.

— Существует мнение, что в журналистике нельзя делать деньги. Справедливое?

— Деньги можно делать где угодно. Но в нашей профессии это сложнее. Элемент «большого куша» в журналистике, пожалуй, отсутствует. Не говоря о том, что сначала нужно создать себе имидж.

— Профессия тебя изменила как человека?

— Хочется верить, что мои человеческие качества не будут зависеть от того, чем я занимаюсь. Единственное… цинизма больше стало. Теперь, когда едешь мимо дорожно-транспортного происшествия, то видишь в первую очередь не трагедию, а событие. Информационный повод.

— Советы попавшим в эту профессию?

— Вне зависимости от того, чем ты занимаешься, нужно верить, что занимаешься своим делом. Как нельзя любить по чуть-чуть, порционно, так нельзя и стать мастером (прости за высокопарность), отдаваясь своей профессии лишь в строго регламентированные трудовым кодексом часы.

Артём ЕГОРОВ