«Поход на спектакль» в Красноярске означает исключительно посещение театра имени А.С. Пушкина. Если вы в нём не бывали, значит, и не имеете представления о сценическом искусстве. Конечно, это бытующий в городе стереотип, не имеющий ничего общего с действительностью: театральные события, достойные внимания, случаются далеко не только в «Пушке». В Доме актёра, например, бывают эксперименты, без сомнения стоящие нескольких часов драгоценного свободного времени зрителей. Например, такие как «Мизери» в постановке Юрия Цехановского.

Режиссёр и исполнитель главной роли (Пола Шелдона), заслуженный артист России, перед началом обратился к аудитории. Он объявил, что нас ждёт зрелище не для слабонервных. Затем успокоил и попросил подождать опаздывающих театралов, дав понять таким образом, что обстановка в зале дружеская и непринуждённая. Как оказалось, даже несколько больше, чем нужно. Вместе со спектаклем начался грохот проводившихся где-то по соседству работ. Он сдабривался запахом и звуком сварки, были слышны жизнерадостные труженики, периодически чем-то стучавшие и иногда восклицавшие «Эх, Маруся!». Зрители посмеивались. Пола Шелдона в это время уже истязали.

Хладнокровной свидетельницей его мук выступала девушка в розовом платье с белым гримом на лице. Как оказалось, это была сама Мизери, которая незримо присутствовала на протяжении всего действия. Дело в том, что «Мизери» переводится как «страдание». Отчего это страдание появлялось у Кинга и откуда оно берётся у Цехановского, объяснять долго. Стоит лишь сказать, что концепции режиссёра и автора произведения кардинально разнятся.

Актриса, исполнявшая роль маньячки, являла собой гармоничный образ пожилой одинокой женщины. Правда, у «короля ужасов» эта героиня — отвратительная толстуха, имеющая силу двух мужиков и очертания шкафа (режиссёр снова в оппозиции). Эти противоречия подметила и моя знакомая, вопрошавшая после спектакля: «Как эта милая старая женщина одолела в рукопашной схватке молодого бойкого полицейского?».

А вот главный герой, Шелдон, у Юрия Михайловича получился хороший. Но уж больно активный. Вечно подпрыгивал, суетился, норовил сорваться с места: не скажешь, что половина его тела перемолота в аварии. Его мучительница страдала тем же: была энергичнее, чем нужно.

Психологизмами зрителя долго не мучили: сразу перешли в наступление. Пужали страшными утробными звуками из колонок и разноцветными таинственными мельканиями света прожекторов, издевательствами над героем и нездоровым поведением героини. В общем, самыми грубыми приёмами. Но сделать иначе при таком первоисточнике — задача, на мой взгляд, почти непосильная.

У Кинга очень много пауз, коротких фраз с огромным значением и оттенков. Их могут передать только либо сама книга, либо очень тонко снятый фильм с хитрым монтажом и операторской работой, выполняющей функции путеводителя по деталям. Сделать Кинга, как он есть, в театре — архисложно. Цехановский не мог не знать этого, но ведь взялся за постановку. И заслуживает за эту смелость звания «молодец».

Несмотря на то, что от первоисточника осталась одна только фабула (да и та изрезанная), расценивать постановку как чисто развлекательную нельзя. Режиссёр привнёс свою идею, которая становится понятной только в самом конце. Она буквально в одной фразе. Её очень спорная сущность вполне может стать поводом для долгих обсуждений.

Можно хаять постановку за вольности режиссёра, игру актёров и пр. Но всё это вещи поправимые и второстепенные. Самое главное (уж простите, что подчеркиваю это в который раз), что просто представить «Мизери» на сцене — из разряда «не может быть». Превратить сложный роман в пьесу, поставить её и удачно вплести свою идею, полностью заменив ею авторскую — дорогого стоит. Поклонникам Кинга это нужно видеть обязательно, любителям экспериментов тоже будет интересно, остальным — не помешает. Но прежде настоятельно рекомендуется ознакомиться с оригиналом.

P.S. Когда спектакль закончился и стихли аплодисменты, режиссёр обратился к публике с остроумным: «Это самое страшное, что с вами сегодня случилось». Хохотнули. Начали выбираться со своих мест. Между стеной и лестницей есть очень немаленькая чёрная дыра. Автор этих строк — то ли под впечатлением от увиденного, то ли просто ведомый злыми силами — провалился туда по пояс. Произошло всё это с диким грохотом. Зрители засуетились, с любопытством разглядывая раненого. И когда поняли, что произошло, все решили, что настало время их шуток. «Режиссёр вам наврал», — повторяли один за одним, радуясь полученному на десерт страшному зрелищу.