Андрей ШОХИН — работник культуры, театрал — активно делится опытом со студентами. В педагогическом университете он вёл экспериментальный курс «Мастерство педагога как актёра». Сейчас читает спецкурс «Культура и СМИ» на отделении журналистики СФУ. Андрей Геннадьевич ездил по Европе в качестве PR-специалиста с гастролями Красноярского государственного театра оперы и балета, для которого решал десятки организационных и технических вопросов. Ни одно значимое культурное событие города он не оставляет без внимания.

— Как вы оказались в культурной сфере?

— В своё время я очень увлёкся театром. И поступил на театральный факультет Красноярского государственного института искусств в 1979 году, во второй набор. Институт тогда только организовывался… Чем уникально образование в творческих вузах? Там есть свой Мастер (у нас это был Альберт Яковлевич МАМОНТОВ), который передаёт студентам своё видение, отношение к искусству. Мы можем соглашаться, можем спорить, можем даже бороться с ним. Но на его видении мы оттачиваем своё мировосприятие и отношение к творческому процессу.

— Где вы работали после института?

— Был распределён (тогда это было обязательно) в Ачинский городской драматический театр, где проработал один год, четыре месяца и три дня. Затем трудился в ТЮЗе на протяжении восьми лет.

— Для чего нужно образование художнику? Одного дара мало?

— Учить необходимо всегда. Супергениев единицы, а театров в России сотни. Оставить один, состоящий из самородков, а всё остальное закрыть? Но даже «плохой» театр реагирует на окружающий мир и собирает вокруг себя людей. Они приходят в одно место и формируют одну оценку через увиденное — вот это важно. Это иллюзия, что обучать не надо. Я знал такой пример. У человека потрясающий голос. Но, к сожалению, он стал им заниматься только в зрелом возрасте, поэтому не получил образования. И тут приезжают артисты из Германии. Голоса не очень сильные, но школа удивительная: техника филигранная. И здесь обучение победит. Культура, школа — многое значат! Это вообще касается всего: это технология. Мы должны уметь делать много вещей.

— На занятиях по актёрскому мастерству часто рассказывают о жесточайших условиях получения театрального образования. Мол, даже болезнь может стать причиной для отчисления. Насколько это правдивая картина?

— Если брать вуз общегуманитарный и институт, воспитывающий художников, то степень трудозатрат студентов, которые занимаются культурой, в разы выше. И при всех этих мифах — что творческий человек это человек настроения, необязательный —уровень дисциплины очень высок.

— Это качество врождённое или воспитанное?

— И то, и другое. Там действительно очень высокие требования, и много отчисляют. Но это не значит, что удержавшийся в институте человек не может со временем спиться или потерять внутреннюю мотивацию —из-за постоянной эмоциональной раскачки. Вообще вопросы психики и эмоционального состояния в творчестве очень сложны. Потому что те, кто занимается художественной самодеятельностью, очень часто принимают за искусство истерию или транс. Но в чистом виде ни то, ни другое к искусству отношения не имеет. Однако очень часто, особенно любители, пытаются ввести окружающих в транс или истерию и после говорить: «Я так играл! Весь зал рыдал вместе со мной! Мы упивались слезами!». Гитлер очень легко вводил людей в истерику. Но это не предмет искусства. Потому что если ты будешь свято верить во всё то, что происходит, то, в конечном счёте, сойдёшь с ума.

— Но совсем не верить тоже нельзя. Где грань?

— Она очень тонкая. Эта тема научно не очень хорошо разработана. А вот с точки зрения практики — да: от нас каким-то образом добиваются, что мы все повально научаемся на этой грани балансировать. Что такое актёрская профессия? Вот ходит человек по сцене, кричит, ругается. Если мы в жизни кричим, как он, то сердце начинает колотиться, нас отпаивают каплями.
Но артист не может каждый день отпаиваться каплями. У него другое состояние. Он позволяет себе быть в образе, но всё контролировать. Это определённого рода йога: умение входить в специфические психологические состояния, но управляемые.

— Помимо описанных психологических трудностей, перед актёром встают материальные. Насколько справедливо мнение, что артисты ведут нищенское существование?

— В Англии есть город Шеффилд, где было много сталелитейных заводов. И Тэтчер эти заводы закрыла, сказав, что Англии не нужна тяжёлая промышленность. Хотя веками она там существовала. Много людей ею занимались, и для них закрытие было крушением всего. На самом деле, их уровень жизни, даже у живущих на пособия по безработице, гораздо выше, чем у нас. Но они, считая себя несчастными, воруют бельё с верёвок. Это единственный город в Англии, где такое происходит. Бедность и «несчастность» — понятия внутренние. Если рассматривать с точки зрения, сколько денег получает человек за свой труд, то у педагогов и врачей — одни из самых низких зарплат. По мнению государства, видимо, учитель не стоит ничего. Поэтому большая часть педагогов работают не за деньги, а по другим причинам. С актёрами также. Но я должен сказать, что ситуация выправляется. Ведущие актёры уже получают по двадцать-тридцать тысяч рублей. Так, конечно, не везде, но общая картина меняется в лучшую сторону.

— Возможно человеку без образования попасть в театральную среду?

— В неё может попасть кто угодно, когда угодно и как угодно. Но стать ведущим артистом… Я таких прецедентов не знаю.

— Как выглядит наш театр на фоне мирового?

— Какой именно? В Красноярске их, как минимум, пять. А в крае девять. И это только государственных. Ещё пять муниципальных. Итого у нас получается четырнадцать.

— А возможно городской уровень рассматривать в совокупности? Или каждый театр — отдельное явление?

— Отдельное. Даже каждый спектакль! Художественные впечатления, которые ты получаешь от игры актёров, не всегда зависят от места, где эти актёры работают. И я знаю очень хороших артистов, которые работают в муниципальных театрах (где средств довольно мало), и не очень хороших артистов — из Москвы. Поэтому, как говорила Раневская, талант — как прыщ, он может выскочить на любой заднице.

— Насколько театр нужен Красноярску?

— Большая часть красноярцев в театры не ходит. Процентов сорок жителей России вообще ни разу не были ни в каком театре. Данные показатели касаются не только России, но всего мира. На самом деле культуру двигают лидеры, и культура нужна довольно тонкой прослойке элиты. Но элита собирает вокруг себя людей. Поэтому прав был в своё время Павел Стефанович ФЕДИРКО, который открыл Красноярский театр оперы и балета, поскольку это многое тянет за собой. Человек может в театр никогда не ходить, но в городе возникает хореографическое училище, консерватория, появляются местные специалисты. Уровень преподавания в художественной или музыкальной школе возрастает. Уровень культуры данного населённого пункта тоже.

— Отсутствие потребности ходить в театр — это…

— Отсутствие опыта. Искусство, как и любой язык, требует его понимания. Если у вас полностью отсутствует понимание какого бы то ни было языка, вы не в состоянии ничего понять. Искусство требует определённых маркеров, которые вам понятны или нет. Поэтому важно, водили ли вас с детства в театр.