Отправив «бомбардировщик» в крутое пике, отчего прищепки, из коих он был сконструирован, разлетелись по ковру, внучка прямо и очень серьёзно посмотрела на меня:

— У тебя была первая любовь?

— Что?

— Что-что, первая любовь.

— А почему ты спрашиваешь?

— Я вот люблю Пашу из нашей группы.

— Почему именно Пашу?

— Потому что он не такой дурак, как другие. В шашки играет. И красивый.

Исчерпав аргументы, юная акселератка, пяти лет от роду, начала строить новый самолёт — «истребитель». Но, чувствуя моё замешательство, улыбнулась:

— Мама сказала, что первая любовь быстро проходит.

— Ну, это у всех по-разному, — робко отозвалась я, хотя откуда мне знать, как проходит садиковая любовь: я не посещала дошкольное учреждение и, видимо, как-то приотстала в развитии.

Первая любовь настигла меня по дороге из школы домой. Я — девочка-отличница, певунья, общественница, примерная во всех отношениях родительская гордость. Несу домой «пятёрки» в дневнике и в тетрадках, напеваю «Кто может сравниться с Матильдой моей…» — в вокальном коллективе мы пели только классику, и вдруг из-за угла выруливает первый в школе, да и вообще в нашем околотке, хулиган Генка. Лёгким, но точным пинком он подбрасывает мой портфель, портфель раскрывается, тетрадки вываливаются, и по ним расплывается пятно из чернильницы-непроливашки. Да-да, это было в то время, когда мы писали тонким пёрышком, макая его в чернильницу, и наш почерк был если не каллиграфическим, то уж читаемым — точно. Так вот, портфель раскрылся, и из него вывалилось всё, в том числе и линейка, обычная деревянная линейка. Она-то и стала орудием возмездия! Я схватила её и изо всех оскорблённых сил треснула обидчика ребром линейки по голове. Он как-то враз перестал хохотать и с воплем: «Ты чё, дура совсем?!» кинулся на меня с кулаками. Я приняла вызов, вцепилась ему в волосы и почувствовала, что они липкие. Рука моя была в крови. Я заорала благим матом, испугавшись за него. Он тоже испугался, думая, что сильно меня ударил, а я трясла красной рукой у него перед лицом: «Это твоя кровь, я тебе голову разбила! Надо скорее йодом помазать!» «Помажь себе…» — и он прямо указал на часть тела, которую я должна себе помазать. Я осталась собирать в портфель своё поруганнное имущество, а он побежал домой. Вряд ли за йодом, просто драться дольше было бессмысленно и, как выяснилось, опасно: в хрупком теле отличницы прятался боевой дух!

Дома мне, конечно, от мамы за испорченные тетрадки попало, а отец похвалил, что не дала себя в обиду. Инцидент закончился вызовом моих родителей в школу, мать Генки по причине «выпимши» на приглашение не откликнулась.

А через неделю на уроке мне пришла записка: «Лютка я тибя люблю давай дружить сама знаишь кто». Столько ошибок мог наделать только один ученик, и я знала, кто. Тем более, что такой красивый и отчаянный пацан был один на всю школу и даже на весь околоток! И сгорело бы сердце третьеклассницы в любовном пылу, да мама вовремя заметила, что кто-то бросает камушки в ворота, и в ответ — мои частые вылазки на улицу, нагрузила работой по дому и речами о будущем некоторых хулиганов. Теперь папа провожал меня на репетиции и терпеливо ждал, чтобы сопроводить домой. Хотя и догадывался, что меня вряд ли кто тронет, ведь моим защитником был «сама знаишь кто».

Рисунок Е. КАРПИЛЕНКО, студентки ИАД

До сих пор храню эту записку и помню его лицо, дерзкий взгляд и развалистую походку хозяина. И почему отличницы влюбляются в хулиганов?

Жаль, очень жаль, что мамино предсказание сбылось: будущего у него не было…

— Давай играй уже! Где твой заправщик? У меня топливо кончилось! — прямо надо мной висел «истребитель», требующий срочной дозаправки...