«Юбилей заставляет подводить итоги, он раскрывает душу, в эти дни можно говорить о том, чего не скажешь в другое время» (К. Станиславский).

Мы встретились с кандидатом технических наук, доцентом Инженерно-строительного института СФУ Георгием Прокопьевичем КУЗЕМОЙ за несколько дней до его 80-летия. Встретились на рабочем месте учёного — на кафедре проектирования зданий и экспертизы недвижимости... Биография этого человека, родившегося в Харбине в 1933 году, достойна мемуаров. Он из тех, кто всего в жизни добился без чьей-либо протекции. Изобретатель, инженер-строитель, учёный, преподаватель почти с 30-летним стажем, заядлый столбист…

Всё началось в Харбине

Для начала интересуюсь, каким же ветром человека, родившегося в Китае, занесло в Сибирь?

— Мой папа родом с Украины, из-под Полтавы, а мама из Воронежа, — рассказывает юбиляр. — Отец работал кочегаром на паровозе, ходившем по Китайско-Восточной железной дороге. В 1943 году он умер. Мама осталась одна с четырьмя сыновьями. Нам пришлось нелегко: денег не хватало, поэтому старшие мои братья, ещё не окончив школу, начали работать. Один служил в магазине приказчиком, другой — помощником продавца, третий трудился на лесозаготовках. В 1945 году город от японцев освободила Советская Армия, и все мы вздохнули с облегчением. В 1951 году я окончил среднюю школу и поступил в Харбинский политехнический институт. Выезд из Китая в СССР нам разрешили после смерти Сталина, в 1953 году, и только на освоение целинных земель. Такова была политика Советского Союза. Целыми эшелонами из Китая стали уезжать наши соотечественники. После третьего курса института, вместо того, чтобы учиться дальше, я подался вместе со всей нашей большой семьёй (мама, я, три брата и их жёны) в Казахстан. Помню, мы долго ехали на поезде в жуткой тесноте. Потом пересели в кузов грузовика, и тот повёз нас по степи…

Целина

— Привезли нас в совхоз «Милютинский» Джетыгаринского района Кустанайской области, поселили в сельском клубе, — продолжает Георгий Прокопьевич. — А на следующий день мы приступили к работе — собирали щитовые домики по финской технологии. По совету директора совхоза я принял решение окончить институт, получить высшее образование. Но тогда ведь ни тебе сотовых телефонов, ни Интернета… Поэтому своим ходом поехал искать какой-нибудь строительный вуз. Сначала подался в Курган — там нужного института не оказалось. Завернул в Челябинск — опять мимо. Приехал в Свердловск, а там мне говорят: набор окончен, мест нет. Вынужден был продвигаться дальше, на восток, и добрался до Новосибирска. Пришёл к директору института, тот выслушал меня внимательно, и вскоре меня зачислили. А по распределению я поехал работать в Красноярск. До этого много хорошего слышал и про Енисей, и про Столбы. Меня взяли на ТЭЦ-1 мастером, дали место в старом бараке, вросшем в землю по самые окна. Поработав какое-то время, я получил комнату в коммуналке.

Путь в науку

Отработав три года на ТЭЦ-1, Георгий Прокопьевич решил, что пришло время заняться чем-то основательным. Способности к освоению нового достались по наследству от деда — специалиста по мукомольному делу. Тот от природы наделён был смекалкой и постоянно на мельнице изобретал различные устройства, улучшающие её работу.

— Иду я однажды по городу. Вижу вывеску: «Институт физики», — вспоминает юбиляр. — Я не постеснялся, зашёл в отдел кадров, а мне говорят: сотрудники не требуются. В другой раз гулял по проспекту Мира и увидел надпись «НИИ по строительству» (впоследствии ОАО «Красноярский ПромстройНИИпроект»). Тогда эту организацию возглавлял Шукри Фатыхович АКБУЛАТОВ, инженер-строитель, кандидат технических наук. Он внимательно меня выслушал и говорит: «Опыт у тебя есть — будешь контролировать строительство экспериментальной базы НИИ» (институт создавался на пустом месте: предстояло построить котельную, лабораторный корпус, склады, гараж). Я согласился. Вскоре Акбулатов подключил меня к разработке новой темы — крупнопанельное строительство. Помню, как самую первую панель мы демонстрировали руководству краевого Совнархоза в начале 60-х. С точки зрения объёмов строительства — это был настоящий прорыв! Сегодня меня радует, что здания, построенные более полувека назад из двухслойных панелей, изготовленных на одном из красноярских заводов, выдержали проверку временем, исправно служат до сих пор.

Северное окно

В свои 80 лет Георгий Прокопьевич Кузема активно пользуется Интернетом. Считает жизненно необходимым перелопатить огромный пласт информации, чтобы владеть ситуацией в мире. На сегодняшний день у него пять патентов на изобретения и ещё две заявки на приточно-вытяжные устройства.

Работая в ПромстройНИИпроекте, Кузема много ездил по Восточной Сибири и Дальнему Востоку. В результате родилась тема кандидатской диссертации: «Исследование и разработка окон повышенной теплозащиты и герметичности для районов с холодным климатом». Не случись в стране перестройка, этот тип окон получил бы широкое распространение. Но когда одно за другим стали закрываться промышленные предприятия, разработки пришлось на время отложить. Жизнь показала, что евроокна не созданы для северных районов. Тогда Кузема возобновил работу по созданию новых окон с учётом специфики климата.

— Понятно, что 40 лет назад о стеклопакетах в Сибири никто и представления не имел, — рассказывает Георгий Прокопьевич. — Когда я поехал в Москву перенимать опыт, то познакомился с ведущими исследователями в НИИ строительства, кое-какие идеи по герметичным окнам у них были. По возвращении начал работать над диссертацией и в 1973 году успешно её защитил. С тех пор продолжаю заниматься разработками окон для Сибири и Дальнего Востока.

С моими окнами — ни сырости, ни плесени, испытал в собственной квартире. Опытные образцы стоят в домах на Камчатке, в Магадане, в Норильске и Якутске. Чтобы регулировать приток свежего воздуха и уровень влажности, я изобрёл приточно-вытяжные устройства «Сибирь-1» и «Сибирь-2». Это альтернатива существующему зарубежному аналогу (так называемой альпийской форточке), только конструкции моей разработки не промерзают при температуре ниже -20° и значительно дешевле. В городе мои устройства уже применяются. Люди довольны, замечаний нет. Теперь главная задача — организовать массовое промышленное производство, тем более что есть интерес как со стороны потребителей, так и со стороны потенциальных производителей.

Судя по выставочному образцу окна, который мне показал сам автор — это обычный стеклопакет, только в деревянной раме. С одной стороны, окно экологично, спасает от духоты, с другой — хорошо удерживает тепло и удобно в эксплуатации. С помощью ручки на раме можно повернуть окно на 180° и в тепле и сухости помыть его внешнюю сторону.

Альпинист со стажем

В свободное от работы время увлечение у профессора одно — горы. Вместе с женой не только покоряли вершины, но и много путешествовали по краю, сплавлялись по Мане на самодельном катамаране.

— Как всё начиналось? На третий день по приезде в Красноярск я без всякой экипировки пошёл на Столбы, — продолжает свой рассказ Георгий Прокопьевич (или Юра — так его любили называть родители, а теперь зовут друзья-столбисты). — Иду спокойно, а навстречу — группа ребят: «Хотите на Первый столб залезть?», — спрашивают. Я им: «Хочу!». Полез за ними. Спустились, а они не унимаются: «А хотите на Деда?». И опять я согласился. Недалеко оказались Перья. Так что в первый же день на Столбах я покорил сразу три вершины. С тех пор хожу в заповедник почти каждые выходные. Недели две назад опять навестил Первый столб — взобрался и спустился легко. У меня обыкновенные резиновые калоши есть — самая замечательная обувь для столбиста! Недавно мне подарили значок «Ветеран альпинизма». Об одном жалею: если бы я в своей жизни больше уделил внимания горам, мог бы стать мастером спорта.

В аудитории, где Георгий Прокопьевич читает лекции, на стене висит фотография пика «Звёздный» в Ергаках. Об этом отдельная история.

— В середине июля 1969 года мы с ведущим инженером института «Красноярский ПромстройНИИпроект» Леонидом ЕДОВИ­НЫМ отправились в Ергаки, поставив перед собой цель — взойти там на самую высокую вершину, — вспоминает Кузема. — Во время передышки включили радиоприёмник и услышали новость о прилунении Нейла АРМСТРОНГА. Искренне порадовались успеху землян в освоении космоса и решили, что это добрый знак. На рассвете 25 июля поспешили к вершине. Опьяняло чувство высоты и восторга от красоты гор. Взойдя на безымянную вершину, вспомнили про успех Армстронга и решили присвоить пику название «Звёздный». Записку вложили в банку из-под сгущёнки, а банку прикрепили к скале шлямбурным крюком. Во время спуска нашли чужую консервную банку с запиской, датированной 1968 годом. В ней альпинисты из Владивостока Пионтковский и Похил писали, что не поднялись на вершину из-за плохой погоды и желали успеха другим. После я написал во Владивосток, что мы всё-таки покорили пик. Вскоре пришёл ответ от матери одного из альпинистов. Она писала, что её сын, когда спустился вниз с той самой вершины, умер от перенапряжения. Через много лет нашу записку нашли студенты Института цветных металлов. Отыскали они меня в 2009 году и позвали вновь побывать на «Звёздном». Разве я мог отказаться?

Память о Поднебесной

Время от времени Георгий Прокопьевич возвращается в своё далёкое китайское прошлое.

— У меня в Поднебесной остался друг Лян Фын-чи, с которым мы когда-то вместе учились в Харбинском политехническом институте и до сих пор переписываемся. Он старше меня года на четыре, живёт в городе Чанчунь. Пишет мне по-русски, хотя я тоже когда-то знал иероглифы: в Харбинском институте от студентов требовалось знание китайской грамоты, мы должны были читать местные газеты.

В 1997 году я побывал в Китае. Съездил в Далян (бывший город Дальний), в Харбин и Пекин. В 2007 году вместе с супругой мы повторили этот маршрут (на фото вверху). Показал ей, где я родился, где жил и учился. Очень хотелось вспомнить детство, юность...

Недавно в СФУ я познакомился со студентками-китаянками (учатся в Институте филологии и языковой коммуникации). Разговорились. Просят сводить на Столбы. Обязательно сходим — пусть полюбуются сибирской красотой!

Вера КИРИЧЕНКО