Milestone профессора Кирика

В ходе подготовки нового релиза базы дифракционных данных (Powder Diffraction File) за 2012 год специалисты Международного центра по дифракционным данным заметили (они так и пишут в письме-приглашении — we noticed significant milestone), что имя красноярского профессора из СФУ Сергея КИРИКА в числе авторов упоминается в тысячный раз!

За 70 лет существования международной организации ICDD такой прецедент зафиксирован только четырежды, при том, что авторами дифракционных данных являются более чем 120 тысяч учёных со всего мира. До этого только трое известных исследователей составляли список «тысячников»: Don Hanawalt — аналитик из Dow Chemical (США), один из основателей International Centre for Diffraction Data, канадец профессор Larry Calvert и профессор Shao-Fan Lin из Китая.

В ознаменование тысячного опубликованного дифракционного стандарта признательные коллеги пригласили профессора Кирика на очередную весеннюю научную сессию ICDD (Пенсильвания, США), вручили ему премию и символьный «плаг», на котором с ювелирной точностью воспроизведена дифрактограмма нового химического вещества из класса фторхинолонов. Это новое химическое соединение в своём составе содержит антибиотик с коммерческим названием «ципрофлоксацин». Именно это соединение стало «milestone» — своеобразным «верстовым камнем» в творческой биографии профессора.

— И не более, — замечает Сергей Дмитриевич. — Процесс поиска остановить невозможно: на сегодняшний день дополнительно к этому ещё около 200 наших дифракционных «картин» новых химических веществ пополнили мировой фонд дифракционных данных. Подчёркиваю — наших, потому что у каждой карточки есть авторский коллектив — сотрудники кафедры, лаборатории, учёные из других университетов и институтов, с которыми имеются профессиональные контакты и общие научные интересы. В нашей команде давно и плодотворно работают профессор Н.Н. ГОЛОВНЁВ, доцент Г.Т. КОРОЛЁВ, научный сотрудник Р.Ф. МУЛЛАГАЛЕЕВ, профессор Л.М. ГОРНОСТАЕВ, профессор

М.С. ТОВБИС и многие другие. Коллектив — немаленький, и это понятно, ведь за каждой рентгенограммой стоит новое химическое вещество. Тысяча новых химических соединений — по любым меркам число впечатляющее. Однако это — не гонка за числом. Современная и не только современная постановка вопроса о роли науки в обществе неизбежно приводит к тому, что надо делать и предлагать НОВОЕ. Вот мы и ищем новое! Среди тысячи новых химических соединений обязательно найдётся десяток, а то и не один, полезных!

Химия, а точнее химическая форма движения, невероятно богата на разнообразие — десятки миллионов химических соединений известны уже сейчас.

На этом разнообразии возникла жизнь. Трудно себе представить, где его границы. Правда, если мы проанализируем химические, то есть минеральные формы на Луне или Марсе, то к удивлению обнаружим намного более скудную картину из не более чем сотни минералов. В этом смысле на Земле мы живём как в раю! Поэтому мы, химики, постоянно в работе — ищем новые химические формы.

Дифракционная картина, в свою очередь, даёт информацию об «устройстве» вещества: как располагаются атомы, как они соединяются, какие при этом возникают химические свойства. И каждое выполненное в рамках собственных задач или грантовой программы ICDD исследование — это всегда маленькое открытие.

Синтезируя новые вещества, мы изучаем их реакционную способность, физические свойства. Вовлекая новые химические элементы, мы порождаем новые формы и свойства. Но, конечно, не всё так просто и быстро. Мы сконцентрированы на двух крупных темах.

Первая: природа и химия веществ, в основе которых благородные металлы — платина, палладий, родий, рутений. Эта тема актуальна тем, что металлургия этих металлов развита у нас в Красноярском крае: руда добывается и обогащается в Норильске, металлы получают в Красноярске. Из металлов можно сделать химические соединения. Вот, например, есть такой препарат «цисплатин», который применяется в 90 процентах случаев в химиотерапии при лечении рака. Его синтезируют из платины, присоединяя к ней дополнительные частицы — лиганды, в частности хлор и аммиак. Как медицинский препарат работает не сама платина, а её химическое соединение. Из платины можно получить различные промышленные катализаторы, мембраны для топливных ячеек, катализаторы дожигания выхлопных газов и т.д. Есть интересные соединения, которые уже начали служить. Например, мы изучили так называемый полимерный ацетат палладия. Он отличается от молекулярного. Обнаружив это отличие и изучив структуру нового вещества, мы, по существу, решили технологическую проблему синтеза ацетата палладия, который применяется как переходное соединение для получения множества катализаторов. Химическая продукция из металлов платиновой группы перемножает их стоимость в несколько раз. На этом примере мы видим редкое сочетание научной, экономической и социальной значимости.

Вторая крупная тема, порождающая большое количество новых химических соединений, связана с антибиотиками, которыми мы лечимся или которые применяются в ветеринарии. Мы ищем варианты для пролонгированного действия антибиотиков. Изучаем, в какие формы переходят антибиотики, встречаясь с разнообразными компонентами крови.

В поле нашего зрения также находятся совершенно удивительные вещества, обладающие так называемой мезоструктурой. Представьте себе химическое вещество,

1 грамм которого имеет поверхность в 1000 кв. метров! Его устройство напоминает пчелиные соты с диаметром ячейки в 30 ангстрем, а толщиной стенки всего 8 ангстрем. Как их сформировать, чтобы они были одинаковыми по размерам и форме? Вот это и есть нанотехнологии! В данном случае для осуществления надмолекулярного строения применяется так называемое жидкокристаллическое темплантирование. Разработке двадцать лет, весь мир занимается этим, а в России только мы, да ещё две группы: в МГУ и Институте катализа. Но сколько ещё ненаписанного и несделанного... И что интересно, начиная с коллегами воплощать какую-либо идею, непременно приходишь к другой. Естественный процесс генерирования ведёт к новым открытиям.

И если говорить об интенсивности исследований, тут тоже особых секретов нет: другое время, другое оборудование. А ведь всего 20 лет назад компьютеры были с перфокартами, приходилось самим писать для них программы, теперь это очень древние вещи. Сейчас в нашей лаборатории новое, самое совершенное оборудование, полученное по инновационным образовательным программам СФУ, которое буквально перемножило наши возможности. Мы можем полномасштабно включиться в мировой процесс по получению новых знаний. Если получается качественный, новый результат, о нём должно знать мировое химическое сообщество. Так что эта премия — не игра в тщеславие, а результат труда на этом научном поле.

Любовь ГАБЕРБУШ

Похожие материалы