Из опубликованного...

На диске, подготовленном к юбилею Леонидом и Светланой МЕДВЕДЕВЫМИ, собраны материалы по «Краткой истории открытия университета в Красноярске», а также более 150 раритетных фотографий из семейных архивов преподавателей и выпускников.

Многие из представленных там статей и воспоминаний в своё время были написаны по инициативе редакции газеты «Университетская жизнь» и опубликованы в выпусках той же газеты, как правило, посвящённых различным юбилеям Красноярского госуниверситета: 20-летию, 25-летию, 30-летию… Кое-что из этого мы считаем нужным повторить.

Преподавателям не было и тридцати…

О великолепной Галине Романовне БАЛУЕВОЙ, первом директоре филиала, о её вкладе в становление и развитие университета, знает каждый, причастный этой истории. Вот как характеризует Галину Романовну в своих воспоминаниях один из выпускников — Сергей ИВКИН: молодая, большая, обаятельная, вездесущая, жёсткая и добрая, чуткая и страстная, иногда пристрастная, никогда не жестокая.

А историю того, как она стала директором, сама Галина Романовна рассказала в УЖ, когда отмечалось 25 лет КГУ.

— Это смешная история. В 1963 году я была секретарём комитета комсомола и младшим научным сотрудником Института физики, и летом, когда приехали новосибирцы делать набор в филиал, я про филиал не очень хорошо знала. Это была заслуга Леонида Васильевича Киренского и иже с ним, они принимали участие в идее и её реализации. А я появилась уже на момент, когда проводился набор. Приёмная комиссия новосибирцев принимала экзамены по физике и математике, и нужен был какой-то человек от красноярцев, чтобы принимал и оформлял документы и прочее. Меня попросили возглавить эту работу. Первый человек, которого я приняла на работу, была Лидия Ивановна ЛУЦЕНКО. Вторая Нелли Васильевна МУРАШКО. Вот весь университет начинался с нас, с трёх женщин, трёх китих.

Я выполнила работу, новосибирцы и первый набор студентов уехали в Новосибирск, был назначен директор — Николай Степанович ВАСИЛЕВИЧ, историк по образованию и работник крайкома КПСС, предпенсионного возраста. А я в некоторой степени потеряла интерес к этому делу.

Второй набор проходил без меня, но примерно в декабре меня вызвал Киренский и начал говорить про филиал. Я сижу и думаю: «А что филиал, я там всё самым добросовестным образом сделала, ругать меня не за что». Он спрашивает: «Ну, ты согласна?». Я: «О чём Вы, Лев Васильевич?» — «Так ты меня не слушала!». Одним словом, он попросил поработать до лета, так как я с этим делом уже знакома, всех студентов знаю, а там уже найдут кого-нибудь посерьёзнее. Это было в 10 утра, в 15 меня уже утвердили на бюро крайкома, и когда вечером я встретилась с мужем, я была уже директором филиала. Было мне тогда 28 лет.

Я всегда вспоминаю, как пришла вступать в должность. Н.С. Василевич показывал мне корпус, я зашла в библиотеку. Там стояли шкафы, сколоченные из досок нашим плотником, и все полки пустые, только на переднем плане — полное собрание сочинений Маркса и Энгельса, подаренное сельхозинститутом.

Конечно, нужно было создавать материальную базу. Филиал строил учебный корпус на Маерчака, общежития и корпус в Академгородке. Новосибирск, через который мы финансировались, нам денег дать не мог, потому что создавался не министерством, а Академией наук, и сам ничего не строил. Нам помогал город. Город был очень заинтересован в создании университета, все считали это невероятно престижным и перспективным делом. А раз так — тут была целая армия добровольных помощников.

Например, нам нужно было поставить преподавание химии. Химия в городе была не слишком развита, только в технологическом и медицинском институтах. Но там была химия древесины, здесь органика, а нам нужна была классическая химия. И вот, чтобы пригласить людей, я приходила к председателю горисполкома Алексею Семёновичу КУРЕШОВУ (мэру по сегодняшнему времени) и говорила, кого нам нужно пригласить, какого размера семья, какая нужна квартира. Он мне отвечал, могут ли они дать трёх- или четырёхкомнатную на тот момент, в зависимости от этого мы приглашали того или иного человека.

Мы брали исключительно с университетским образованием, и были представлены научные школы практически всех университетов: Одесский, Ленинградский, Московский, Свердловский, Новосибирский, Иркутский, Ростовский Томский и т.д. Все учёные были молодыми, 23-25 лет.

(УЖ от 17 марта 1994 г. )

Старшие друзья

>> 14-го октября 1963 года студенты, отобранные новосибирской комиссией в Красноярске, приступили к занятиям в Новосибирске. Бытовые условия были тяжелейшие: никто их в НГУ не ждал.
Про лекторов и про первую сессию долгие годы ходили легенды, образовался чрезвычайно спаянный студенческий коллектив.

>> Часто собирались у преподавателей по 20-30 студентов (у одного читали стихи, у другого — проводили дискуссии, у третьего — семинарили). Спортом занимались практически все — и студенты, и преподаватели. Комсомольские собрания проводили на Столбах. Сплавлялись регулярно по Мане.

И.И ГИТЕЛЬЗОН

И.И ГИТЕЛЬЗОН

К.К. ДЖАНСЕИТОВ

К.К. ДЖАНСЕИТОВ

В лютые морозы шли пешком по недостроенной ещё дороге Абакан — Тайшет.

>> Я сам бывал неоднократно свидетелем, как И. Гительзон часами разговаривал с тем или иным студентом, чаще всего на темы, далёкие от конкретных дел: о цели жизни, о путях развития науки. Этим же занимались и многие другие преподаватели, то есть были именно старшими друзьями, наставниками в личной жизни. Многих студентов согласно их наклонности направляли для продолжения обучения в другие вузы страны; мои, например, курсовики практиковали в Москве, в Томском медицинском, в НГУ, в Ленинграде и даже писали там дипломные работы, одновременно осваивая нужные нам методики. Сейчас мы опасно замыкаемся на себе, некоторые факультеты стали просто «клепальными» — это угрожает вырождением.

К.К. ДЖАНСЕИТОВ, 21 марта 1989 г.

(Воспоминания о самом Карле Карим­баевиче Джансеитове — в номере УЖ от 6 сентября 2012 г., «Жизнь, распахнутая настежь», gazeta.sfu-kras.ru/node/3447)

Первые лаборатории

Однажды А.Я. Власов привёл меня, старшего лаборанта, в красивое помещение, состоящее из двух смежных комнат (в одно и два окна), только что отремонтированное, светлое, и сказал: «Мурашко, здесь через два месяца студенты должны заниматься, здесь будет лаборатория механики». Я очень удивилась: здесь не было ни одного прибора, и даже ни одного стола и стула.

Мне Александр Яковлевич вручил книжку «Физический практикум» Тбилисского университета; книга хотя и тонкая, но внушительного формата. В ней кроме описания лабораторных работ были подробные (с размерами) чертежи установок. Затем мы отправились в механические мастерские Института физики (на Маркса). Там меня познакомили с заведующим мастерских Виктором Андреевичем КУШНАРЕНКО, который был принят в штат филиала. Работа пошла. Я делала чертежи, Кушнаренко и его люди изготавливали части установок, а затем всё устанавливалось в лаборатории. Через два месяца студенты, приехавшие из Новосибирска, действительно начали делать лабораторные работы по механике, и вела эти занятия уже ассистент Мурашко.

Н.В. МУРАШКО

Н.В. МУРАШКО

Одна работа была посвящена определению модуля Юнга методом резонанса стержня. Когда включался двигатель, вибрировал, казалось, весь мир, а из кабинета Г.Р. Балуевой приходила девушка и просила утишить вибрацию. В двух работах определялась скорость пули. В одной — по отклонению ящика с песком, подвешенного к потолку, а в другой — по углу поворота двух картонных дисков, отстоящих друг от друга на 1 м и сидящих на одной оси. Производились два выстрела: по неподвижным и вращающимся дискам. Стрелять разрешалось только в присутствии преподавателя. Стреляли из настоящего нарезного оружия (малопульки). Перед занятием шла в Институт физики и там в первом отделе брала малопульку и коробочку с патронами и возвращалась с винтовкой через плечо на Мира 49. После занятия всё сразу же относила назад.

…Прошло 30 лет. Я пишу это, волнуясь. На меня дохнула моя молодость, неуёмность познания, значимость того, что делала. Я благодарна всем и судьбе за это!

Н.В. МУРАШКО, 9 февраля 1994 г.

Похожие материалы