Из неопубликованного...

Зарисовки людей

>> Физиология растений была прочитана Александром Абрамовичем Гуревичем, профессором педагогического института. Деликатный и эрудированный, обладавший очень тихим голосом, в строгом тёмно-синем костюме, в очках — хрестоматийно-классический профессор. Каждому студенту на экзамене он говорил: «Я благодарю вас за хороший ответ». Почти не обращал внимания, если на лекцию приходило мало студентов. Только однажды, когда к началу лекции в комнате сидело три человека, он сказал, что нас сегодня что-то немного и попросил поискать студентов — может, они не могут найти комнату.

>> Полевую практику по ботанике проводил Лев Петрович Николайчук. Это была очень колоритная личность. Умел прекрасно рассказывать прочитанное, виденное и испытанное на фронте. Внизу, на первом этаже биостанции, на кухне — его рассказы часто продолжались за полночь. После полевой мы вернулись в город, и нас ожидал экзамен по ботанике. У нас тогда не было общежития, и мы жили прямо в здании на пр. Мира,49. Экзамен принимал Л.П. Первые студенты взяли билеты в 9 часов утра. Экзамен шёл непрерывно, однако к 12 ночи осталось неспрошенными ещё 6 человек. Транспорт уже не ходил, и Л.П. переночевал в нашей комнате. На следующий день экзамен продолжался с 9 утра до 3 часов пополудни. На моей памяти это был рекорд длительности.

Начало 2-го курса.  Своего общежития не было.

Начало 2-го курса. Своего общежития не было.

Полевая практика по зоологии, 1964 г.

Полевая практика по зоологии, 1964 г.

>> Политэкономию вёл доц. С. из другого института. Он был совершенно не готов к атмосфере университета, к уровню наших вопросов и глубине, к критичности обсуждения. А для нас это уже было нормой — не принимать ничего на веру.

>> Напыщенно и банально, но это факт — жажда знаний была отличительной чертой нашего менталитета. Те, кто нас учил, были, к счастью, не халтурщиками-почасовиками, а отдавали себя делу полностью. Здесь было редкое, счастливое сочетание учеников и учителей. По сравнению с другими вузами наш филиал был гораздо свободнее, интеллектуальнее, поэтому преподавателям и учёным доставляло, по их словам, удовольствие работать с нами. Было в том прошлом ещё одно немаловажное обстоятельство — высокий уровень чисто человеческих отношений между студентами и преподавателями.

Выпускник — полный ветеран филиала НГУ. Л.Н. МЕДВЕДЕВ, 12 марта 1994 г.

Картинки быта

>> Колхоз. К сожалению, не помню, какого числа нас погнали в колхоз в Краснотуранский район, д. Ново-Молино. Работали на силосе (кукуруза) и на зерне на току. Кормили неплохо, одна баранина. Готовили наши девчонки (Валя САРЫЧЕВА и Тая КОННЫХ, м.б., ещё кто-то, Дора ДУН?). Кстати, мой одноклассник Юра ЗВОНКОВ (давно потерял из виду) заслужил там почётное имя Туник (от «тунеядец», их там было довольно много высланных — кто из Москвы, кто из Ростова…).

Должен сказать, общий труд в относительно экстремальных условиях сильно сближает, делает из группы пацанов и девчонок коллектив. Получилось так, что часть наших в колхоз не ездили, работали на ремонте нашего будущего здания. Потом эти две группы довольно долго притирались, с превалированием колхозников, пока не притёрлись.

>> Новосиб. В середине октября в общем вагоне повезли учиться в Новосиб. Ехали весело и так шумно, что девчонки (не колхозницы) даже несколько побаивались. Познакомился и тут же в вагоне подружился с Борькой ДОРОГОВЫМ, вечная ему память, полночи читали друг другу стихи (Есенин, Евтушенко, Симонов, Майя Борисова, Коля Панченко и др.) и пели песни от Вертинского до блатоты, скорее подделки под неё. Фурор произвели песни, которые мой брат привозил из МГУ на каникулы («Шпионская лирическая», «Пиратская лирическая», «Окурочек», «В Кейптаунском порту», «От злой тоски», «Сиреневый платочек» и множество других). Песен этих никто не знал. Я их считал студенческими, через много лет с удивлением узнал, что большинство из них ГОРОДНИЦКОГО.

Отдельная вещь — частушки. Например:

«Спутник, спутник, ты могуч,
Ты летаешь выше туч,
Прославляешь до небес
Мать твою КПСС!»

Или:

«Одна бабка в магазине
Назвала меня свиньёй,
Люди думали — свинина,
Стали в очередь за мной».

Была оттепель или конец оттепели, и все мы были или чувствовали себя свободными. Теперь это назвали диссидентством.

Обживаемся. Живём обычно коммунами. Наша коммуна: Боря Дорогов — старше меня на 2 года, Шурик ХОРОШИХ (впоследствии, когда начался альпинизм, «Глыба») младше меня на полгода, Саша ПУЗАНОВ и я. Ведём светскую жизнь: кафе «Улыбка» единственное в Академе, ледяная водка, чёрная икра, в общем — джентльмены. Дорого. В результате ежемесячного похода острый дефицит бюджета. Остальное время живём все вместе вчетвером на 50 коп. в день. В столовой раз в день два гарнира. Выручает бесплатный вкусный хлеб на столах довольно толстыми ломтями с горчицей. С тех пор привык чай без сахара. Жрать хочется хронически. В «Улыбку» больше не ходим.

>> За пять лет нашего студенчества нам повезло учиться и работать с крайне интересными, всяк на свой манер, лекторами и преподавателями жизни. Самое, пожалуй, непревзойдённое гуманитарное явление — Женя (Евгений Всеволодович) КУЗЬМИН.Остряк и остроумец, приятный баритон, с ним связано, как мне кажется, самое крупное культурное событие в жизни КаФе и Института — опера «Архимед». Может, так мне кажется потому, что я сам очень люблю петь (к сожалению, со слухом не очень). Никогда потом не испытывал я такого удовольствия и даже счастья от «культурно-массовой работы». Кстати, сдавая кандидатский минимум по философии, получил в качестве членов комиссии Женю и Славу Габуду и вместе с ними шикарный долгий спор о дуализме электрона, очень помогший мне на экзамене.

Знаменитая опера «Архимед» с участием  студентов, преподавателей и учёных ИФ.  Режиссёр — доцент, декан Е.В.Кузьмин. 1966 г.

Знаменитая опера «Архимед» с участием студентов, преподавателей и учёных ИФ. Режиссёр — доцент, декан Е.В.Кузьмин. 1966 г.

Сильное впечатление осталось от Шлемы (Юрий Шлемович Гуревич, дифуры) и Петровича (Александр Петрович Южаков, урматы), да всех и не перечислишь.

Сергей ИВКИН, набор 1963 г.

В.М. ГОЛЬДУ

Мы первоптицы-архиоптериксы,
С нами сравняться —
Кто здесь осмелится?
На нас эволюция факультета
Когти точила —
Хвала нам за это!

Мы дивергировали, радиировали
И дизруптивный познали отбор.
Не многие выжили — элиминировали
Прогрессу группы наперекор.

Тогда средь немыслимых адаптаций
Варягов, на нас ниспосланных, орд
И угрожающей дегенерации
Возникло явление — Виктор Гольд!

И вот — своей исторической памятью —
Не все взлетели, но каждый горд,
Что нас учил, был отцом и матерью
Наш самый любимый, самый талантливый
Наш самый-самый — профессор Гольд!!

Надежда Юхневич-Дегерменджи,
1970 г., 1-й выпуск биофака КГУ

Похожие материалы