В рамках перекрёстного Года языка и литературы России и Великобритании Британский Совет собрал группу британских деятелей литературы и искусства, чтобы проехать по Транссибирской магистрали, организуя творческие встречи. Один из участников Эндрю Диксон, известный журналист и шекспировед. С теплой улыбкой и исключительно британской вежливостью он согласился поговорить о России и о своей книге Worlds Elsewhere: Journeys Around Shakespeare's Globe.

Фото Максима АВДЕЕВА

— Эндрю, вы проехали до центра России по Транссибирской магистрали, Красноярск — конечная остановка. Оправдались ли ожидания от поездки?

— (смеётся) Честно? Я бы поехал дальше! В путешествии то, чего вы ожидаете, всегда отличается от того, что происходит на самом деле — в этом вся прелесть. Я не знаю, что я ожидал. Англичане не имеют представления о Сибири. Даже о том, где она находится, или насколько велика. А ведь она просто огромна. Мы представляем снега и медведей. На протяжении всего пути нас поджидали сюрпризы. И насколько же было поразительно увидеть здесь большие красивые города и встретить столько замечательных людей. Я уже жалею, что не могу продолжить свой путь до Владивостока.

— В этом году во всём мире прошли мероприятия в честь 400-летия со дня смерти Шекспира. В своей книге вы рассказываете о нём как о глобальном феномене. С чего началось исследование влияния Шекспира на мировую культуру?

— Буквально всё началось с России. Несколько лет назад я ехал в пункт видеопроката на окраине Лондона, чтобы найти экранизацию «Короля Лира» Григория Козинцева. В наличии была единственная VHS-кассета времён СССР. Я знал сюжет пьесы, но был потрясён тем, как Козинцев показал одичалость природы и души человека. Это была не «наша» версия Шекспира, однако необычная и … интересная. Я задумался: «Почему Шекспир стал самым переводимым автором в истории? Почему он оказался почти во всех странах мира, включая Россию, Китай и Южную Африку? И что произошло с ним там?» Именно так всё и началось.

— В каких самых неожиданных интерпретациях вы встречали Шекспира?

— Я видел очень многие от дабстепа до Болливуда. Но самое безумное представление я посмотрел в Мюнхене. «Король Лир» на сельской ферме. С двенадцатью свиньями. Живыми свиньями, бесцельно бродящими по сцене. С защитной сеткой, не позволяющей животным приближаться к зрителю. Должен признать, это была самая амбициозная концепция.

— Что британцы бы никогда не позволили сделать с их величайшим поэтом?

— Шекспир — символ британской литературы и символ британской нации. Мы относимся к нему очень серьёзно, почти как к Богу. Недавно, например, состоялась премьера «Гамлета» с Бенедиктом Камбербэтчем в главной роли. Режиссёр изменил знаменитую речь «Быть или не быть», поставив её в начало вместо акта III, сцены I. Это спровоцировало такой скандал, что о «надругательстве над «Гамлетом» написали на первой странице «The Times», самой важной газеты Великобритании! Мне лично это показалось смешным. Ранее я уже посмотрел немецкую постановку, где речь «Быть или не быть» произносилась 3 раза.

— Будучи британцем, вы, кажется, терпимо относитесь к подобным интерпретациям.

— Надеюсь, что так! Мы осторожничаем, боимся запятнать доброе имя Шекспира. Это грустно. Чтобы оставаться живым Шекспир должен быть переосмыслен. Это в его духе. Существуют три разных текста «Гамлета», и мы не знаем, какой предпочитал сам автор.

— Напишите ли вы когда-нибудь о Шекспире в русской культуре?

— Отсутствие России — главный недостаток моей книги, ведь присутствие Шекспира в вашей стране корнями уходит в историю. Никто иной, как Екатерина Великая была единственной главой государства, кто переводил Шекспира. С начала 18-го века Шекспир значил многое для писателей, как Толстой или Пастернак, переводивший его, когда Сталин был против него. Для Чехова, конечно, моего любимого русского классика. Я всегда считал, что «Дядя Ваня» — это одна из версий «Гамлета». Том №2 будет о Шекспире в России.

Существует много споров о личности Шекспира. Была ли это группа людей или кто-то при дворе Елизаветы. После многих лет исследований, во что верите вы?

Во-первых, это чисто американская теория заговора, что Шекспир не был Шекспиром. Никто в эпоху Елизаветы не сомневался в этом. Если вы читали Шекспира, вы поймёте, что в его пьесах нет ничего, что он не мог бы знать. Это проявление снобизма думать, что величайший писатель всех времён непременно должен быть аристократом, королем или королевой. Почему мы должны сомневаться в том, что обычный человек со средним образованием из небольшого городка просто много читал, знакомился с людьми, наблюдал за окружающим миром и, возможно, был гением своего времени? Я верю в то, что Шекспир — это Шекспир. А если вам нужны доказательства, то нет никаких доказательств того, что это был не он.