С удовольствием представляем: Моханад АЛЬХАМРА, студент Института нефти и газа. Ему 20 лет, он приехал из Багдада 11 месяцев назад. Наша беседа идёт полностью на русском языке, и должна признать, что давно у меня не было такого позитивного и открытого собеседника.

— Моханад, для начала скажи, как ты оказался здесь и почему выбрал для учёбы СФУ?

— Много российских нефтегазовых компаний работают в Ираке, поэтому я решил получить образование в этой отрасли именно в России, в том числе для того, чтобы владеть русским языком. В будущем это поможет найти хорошую и высокооплачиваемую работу на родине.

У нас есть таблицы с рейтингами лучших вузов в разных странах. В России туда входят университеты Москвы, Санкт-Петербурга, Томска, Новосибирска и СФУ в Красноярске. При этом далеко не во всех городах в России есть Институт нефти и газа, выпускающий бакалавров — эта степень считается самой лучшей в Ираке. Поэтому я решил, что должен учиться здесь.

Чтобы поступить в СФУ, нужно было сдать экзамены по математике, физике и русскому языку. Поэтому до вступительных экзаменов я 5 месяцев изучал язык в России, в Воронеже. Сдавать экзамен по русскому было непросто. Самое сложное для иностранцев — это глаголы движения. Какая разница, например, между словами «приедет», «проедет», «поедет»? Или «узнать» и «знать». Как я должен их использовать? Ведь переводчик для всех этих слов предлагает лишь один вариант перевода. И много сложностей с падежами.

Все предметы нам преподают на русском языке. Это непросто, особенно, например, на геологии. Но здесь очень хорошие преподаватели, они каждый раз спрашивают: это понятно? На прошлой сессии я получил все четвёрки.

В России непросто учиться из-за языка, но курсы по специальным предметам сложнее в Ираке. Многое из того, что мы сейчас изучаем, я уже проходил в школе. Здесь я учусь платно, год обучения стоит около 90 тысяч, но это дешевле, чем в Ираке.

Мне очень нравится моя будущая профессия. В Ираке сейчас проблема с трудоустройством, не все находят работу после университета, а в нашей отрасли с рабочими местами всё в порядке.

— Что ты знал о Сибири до приезда в Россию?

— Я всегда думал, что Россия — очень сильная и богатая страна, ведь здесь есть нефть, газ. Мне казалось, что все люди здесь богаты, как в Дубаи, все города красивые и новые, с небоскрёбами. Когда приехал, то увидел, что в целом люди, как и в Ираке, не очень богатые и не очень бедные — имеют средний достаток. А в городах есть природа и лес — не как у нас в Багдаде, где одни здания и машины. Здесь и воздух отличный.

Сибирь у нас в Ираке ассоциируется с морозом. Мы даже говорим «холодно, как в Сибири». Я думал, что люди здесь живут в снежной хижине, как эскимосы, а температура -100 градусов. В Воронеже мне сказали, что Сибирь — отличное место, я погуглил и увидел, что Красноярск — это красивый город. А когда приехал, то понял, что зимой холодно только на улице, в помещениях очень тепло. В Багдаде зимой максимум -5, и я раньше думал, что это холодно. Сейчас мне кажется, что это лето. Этой зимой я приезжал домой и выходил на улицу без куртки, мама ругалась, но я сказал: «Ты шутишь, что ли?».

— Расскажи о своих впечатлениях от нашей страны.

— В России я впервые увидел снег, у нас в Ираке нет снега вообще. Когда я увидел снег в первый раз, я много играл в снежки. Мой друг был со мной, он сказал: «Ты заболеешь!». У нас не было тёплой одежды, но потом мы купили куртки и обувь и очень много гуляли.

Мне нравится, что здесь очень добрые люди. Мой брат учится в Германии, он говорит, что немцы не любят знакомиться с новыми людьми, общаться. Здесь же, наоборот, люди очень дружелюбные и сами хотят познакомиться, особенно когда узнают, что ты иностранец.

— Какие основные различия между жизнью в Ираке и в России?

— Их много. Например, в Ираке считается нормальным обнять своего друга, держать его руку или даже поцеловать в щеку при встрече, здесь же, сами понимаете, на тебя посмотрят косо. При этом здесь общий душ в порядке вещей, а у нас нельзя видеть друг друга без одежды.

У нас в Ираке в 10 часов вечера можно включить музыку, громко говорить, здесь же тебя сразу попросят не шуметь. Это сложно! Когда ты всю жизнь делал так, а потом резко нужно поменять свои привычки.

Но русские проще относятся ко многим вещам. Например, если я в Ираке похлопаю по спине своего друга, он будет ругаться: «Почему ты сделал так? Я не маленький, я не твой ребёнок», а здесь это нормально. И здесь мне очень нравятся обычаи. Например, русский парень может подарить своей девушке на день рождения кольцо, и она будет рада. В Ираке требуется более роскошный подарок: смартфон, машина. То же самое касается свадебных традиций. Например, если я хочу жениться, я должен заплатить 10 тысяч долларов выкупа, купить золотые украшения, организовать огромную свадьбу, это очень дорого. На эту сумму можно открыть маленькую фирму! Здесь это не так важно, ты можешь организовать небольшую свадьбу, если не хочешь пышных торжеств. Мне это нравится.

Ещё, что касается различий, — это продукты. Есть овощ, который в России вообще не знают, называется бамия, в Ираке мы его часто кушаем. Я его искал и в Воронеже, и здесь — нигде нет, и русские не знают, что это такое — я показывал фото. Непривычно, что здесь очень дорогие баклажаны. В Ираке я могу купить килограмм за 20 рублей, максимум за 40, здесь один баклажан может стоить и 100, и 150 рублей. Ещё здесь очень много стоит рис басмати, в Ираке он намного дешевле.

Каждый день я готовлю себе сам арабскую еду: рис с фасолью или баклажаном, баклажановый суп, яйца с картошкой, помидоры с яйцами, картофельный суп, курицу. В столовой я ем редко, потому что там часто используют свинину. Однажды я пришёл и спросил, из чего приготовлено блюдо, мне ответили — из курицы. Назавтра я показал на то же блюдо, и мне сказали, что это свинина. Поэтому в столовой беру только
картошку и рис. Однажды мой сосед угостил меня варениками с картошкой, мне очень понравилось!

— Где ты был в Красноярске, что тебе здесь понравилось?

— Ночной клуб! В Ираке ничего подобного нет. Три раза я ходил здесь в кино, но понимал не всё, поэтому спал. Хотя сейчас с языком становится проще. В первый месяц, как я приехал сюда, были забавные случаи. Например, в магазине не знал, как попросить яйца. Пришлось изобразить курицу. Продавщица очень смеялась.

У моего друга здесь есть машина, мы часто ездим по городу, мне нравится одно место недалеко от аэропорта, там лес и река, очень красиво. Зимой я катался на горных лыжах, мне понравилось, но потом болели ноги. С русскими студентами я тоже много общаюсь, мы вместе ходим играть в бильярд или боулинг. Мне нравятся русские девушки, они очень добрые и всегда смеются, всегда хорошо выглядят. У нас есть такая шутка между собой, что в России есть только три женских имени: Катя, Юлия и Мария, больше никаких. Эти имена очень популярны.

Я очень рад, что приехал сюда. Единственное, мне хотелось бы переехать из старого общежития. Маленькая комната, общий душ — как я уже говорил, для арабов это проблема. Я написал заявление о переводе в новое общежитие, но пока там нет мест.

— Думал ли ты о том, чтобы остаться здесь после обучения?

— Самая большая проблема в этом плане — это моя мать, она очень скучает, часто звонит и даже плачет. Я тоже очень скучаю по моей семье, но пока не могу поехать домой. Летом будет практика и каникулы всего две недели. Проблема ещё в том, что нет прямого самолёта из России в Ирак, перелёт через три страны. Сначала нужно лететь в Москву, потом в Турцию, потом в Иран и уже потом в Ирак. Это дорого. Мама, конечно, говорит мне: «Приезжай, это не важно», но я знаю, что это важно, это много денег, я могу жить на эти деньги здесь три месяца. И самое сложное для меня — перелёт из Красноярска в Москву, 4 часа 40 минут!

Но я думаю о том, чтобы остаться, потому что здесь лучше по ряду факторов. Например, погода. Сейчас в Ираке 45 градусов жары. Но ещё важнее, что здесь человек может найти себе любую работу. Если я не захочу стать инженером, я могу стать кем угодно. В Ираке всё зависит от твоей оценки в аттестате. У нас 100-балльная система оценки. Например, если я получил 85%, я могу стать инженером, юристом или преподавателем в университете, и всё. Я не могу стать врачом, например, или президентом. Здесь такого нет, поэтому это лучше для моих будущих детей.