Жила-была крестьянская дочка Машенька. В 1857 году жила. И так уж ей учиться хотелось, так хотелось, что невмоготу просто. А куда ей учиться, ежели сельскохозяйственная уборка на носу? Опять же маленькие домашние радости: то капусту соли, то полы скобли. Когда повышивать удастся или песни какие попеть – и то счастье. А к учебе-то тяга невыносимая у Машеньки. Буквально как в чаду ходит, и лоб горячий.

И вот спит она однажды в своем 1857 году, и снится ей на рассвете сон. Будто идет она по лесу, очень нарядная (в дворянском бальном платье) и вообще до крайности симпатичная, даже башенка из волос на голове качается. А навстречу ей бежит толпа диких белок. Машеньке страшно, конечно, даже закричать хочется — с белками шутить опасно. Она даже рот раскрыла, чтоб, значит, закричать погромче, да не успела и звука издать. Подбежала к ней эта гигантская толпа и за два шага до нее бросилась врассыпную. А на этом месте вдруг оказался… господин Президент Российской Федерации 2007-го года. Господи, бесовство какое! И смотрит он на нее эдак хитренько, с прищуром, и спрашивает:

— А вы, красавица, меня узнаете?

Вздыхает тяжело Машенька, и обреченным голоском отвечает:

— Не узнаю, Владимир Владимирович.

А он вдруг загрустил, стоит и единственную не убежавшую белку по шерстке гладит, чтобы грусть скрыть. Не узнали, значит, богатым будет. А кто у нас любит богатым быть? Никто.

А сзади вдруг хруст веток и громовой голос с надеждой вопрошает:

— Так может, Вы и меня не узнаете?!!

— Не узнаю…

Тот аж присел от удивления, и давай очками грозно посверкивать.

— Не ученая я, Евгений Александрович, тяжко мне живется. Вот и не узнаю вас.

Загоревал Евгений Александрович, отобрал у Владимира Владимировича белку и стоит, гладит, тоже грусть прячет. Тяжело ему, что молодежь российская в неучах ходит.

И вот стоят, значит, все четверо (вместе с белкой) в грустях невыносимых и мыслят, как бы им с несчастьем этим общим справиться. Хотели было костерок развести, чтобы легче думалось, да Машенька засомневалась — так ведь и платье недолго прожечь, а такого красивого у нее нет, и вряд ли еще когда будет. И тятенька заругает. Тогда нашли пенек, Машеньку на него усадили, а сами рядышком бегают, чтоб думать старательнее.

Владимир Владимирович все предлагал по методу Петра I молодежь нашу за границу отправить, чтоб там они набрались ума-разума по европейским меркам, а после домой свои знания привезли. А Евгений Александрович ему возражал, дескать, не туда надо наших возить, а наоборот — оттуда! Наши, как припечет, и сами сбегут. Часа два они дискутировали, а Машенька все сидела, ромашками любовалась, вздыхала да белку несчастную орешками подкармливала исподтишка. Не приученная она в мужские разговоры носик свой прелестный совать. В итоге Владимир Владимирович и Евгений Александрович порешили: надо и наших туда, и ихних – оттуда.

— Ну как? — Машеньку спрашивают.

А она, бедняжка, сидит, белку наглаживает и слезы горючие роняет.

— А как тут…— отвечает, — если я в 19 веке живу и даром телепортации во времени совершенно не обладаю. И вообще, вполне вероятно, что вы лишь плод моего воображения. Ах, господа, тяжко!..
И рыдает, бедняжка, так аристократично, что сердце разрывается.

Тогда Владимир Владимирович и Евгений Александрович упали перед Машенькой на колени и поклялись, что, как бы то ни было, а молодежь они учить будут теперь по самым лучшим технологиям, чтобы те после создали машину времени и вытащили Машеньку из темноты крестьянской в свет знаний! Во как! А Машенька так обрадовалась, что даже… проснулась.

И сидит она, значит, опять в своем 1857 году на кровати и думает о своей несчастной судьбе. Подумала, поплакала, да и пошла корову доить.

А совсем рядышком (буквально в ста пятидесяти годах) проснулся Владимир Владимирович и подумал: «А это мысль!». А еще через 3 секунды проснулся Евгений Александрович и подумал: «Хм. Ведь и вправду — мысль!». Так и началось.

Правда это или нет — никто не знает. Но и по сей день по лесу бегает призрак белки, который запрыгивает на руки зазевавшихся гуляк и ластится, ластится…

гимн

Даша Слизких, как поэт, не удержалась и вне конкурса сочинила еще и стихи...

пародия на гимн

Наш Федя учится на пять,
Грызет гранит науки.
Но утром:
«Господи, опять!
Избавь от этой муки!»
Знай! Если Федя
лег в кровать,
Не трогай это тело!
Студенты очень
любят спать,
Ну что уж тут поделать!
И час седьмой,
Само собой,
Оно для Феди – рано.
Но он встает.
Вперед, вперед
В Сибирский
федеральный!
А вот Ваганов, слухи есть,
Он с первыми лучами
Встает, чтоб
в «девяностик» влезть!
(Но это между нами).
Чтоб вспомнить
молодость, точней,
Чтоб ближе быть к народу
В толпе
студентов-первачей
Он едет на работу.
Сдавило – жесть,
Ни встать, ни сесть,
И тяжело морально.
Но едет вот
Вперед, вперед –
В Сибирский
федеральный!
Я вижу Путина глаза.
Звучит в прямом эфире:
«…А я уже жене сказал,
Что жить хочу в Сибири!»
Пускай в стране
пожар, аврал,
Он молвит
с чувством долга:
«Я там не всюду побывал,
Я съезжу ненадолго».
Забыл про сон
И едет он
Чуть не за круг полярный!
Труба зовет.
Вперед, вперед
В Сибирский
федеральный!
Недавно Бог
Прислал «УЖу»:
«Забавно, в самом деле!
Спущусь-ка тоже погляжу,
Вы ждите на неделе.
P.S.: Читал я
множество газет,
Но ваша – супер!
Всем привет!»