Перепрыгнуть волну семь раз

Бразильский профессор о любви к Сибири, нефтегазовом праве и о том, как найти дом в любой точке мира

Эдуарду Гедеш ПЕРЕЙРА приехал в Красноярск два месяца назад, чтобы преподавать студентам Юридического института СФУ правовое регулирование в энергетической и нефтегазовой отрасли. О том, чем отличается преподавание права в области природных ресурсов в России и за рубежом, легко ли писать учебники и что практически невозможно найти на улицах Красноярска, доктор Перейра рассказал нашему корреспонденту.

— Эдуарду, вам 35 лет, и у вас весьма впечатляющее резюме — вы являетесь визит-профессором Университета Стратмора в Кении, научным сотрудником Университета Абердина в Шотландии, визит-профессором Автономного университета штата Нуэво-Леон в Мексике. Работаете в Анголе, Колумбии, успеваете руководить международными проектами, занимаетесь консалтингом в Португалии. Как удаётся совмещать все эти активности, тем более сейчас, когда вы работаете на кафедре иностранного права и сравнительного правоведения ЮИ СФУ?

— Успевать многое — это в наше время вопрос тайм-менеджмента. Технологии позволяют сделать большинство процессов удалёнными. Например, две недели назад я завершил работу над вторым дополненным изданием энциклопедии по нефтегазовому праву. Надеюсь, скоро увидит свет монография, в которой я рассматриваю адаптацию некоторых положений из общего права англосаксонской системы к романо-германской системе. Это актуально, и я накопил достаточно материала, поскольку имею опыт работы в разных странах. 22 книги (по большей части учебники) с моими статьями или под моей общей редакцией выпущены за последние семь лет. Что касается преподавания, на прошлой неделе удалось прочесть две лекции — для американских и африканских студентов по Skype.

— Что именно вы исследуете? Чему учите студентов?

— Энергетическое право — актуальная тема для России, особенно для Сибири! Как и все страны, входящие в БРИКС, Россия щедро одарена полезными ископаемыми, и базируется основная часть этих богатств не в столичном регионе, а на вашей сибирской земле. Нужно развивать менеджмент и обязательно — правовое регулирование этой сферы. К тому же правовое поле — это объединяющее начало для всех профессионалов, которых выпускает нефтегазовый, юридический и экономический институты СФУ.

Мне важно объяснить своим студентам, что даже самые банальные процессы — то, как газ попадает к вам домой, чтобы можно было готовить еду и кипятить чайник, или то, как нефть превращается в горючее и попадает в бензобак вашего автомобиля — неизбежно регулируются правилами (международными и внутрироссийскими), и эти правила мы просто обязаны знать как юристы.

— Вы родились в Бразилии и там же окончили университет. В чём специфика высшего образования на вашей родине? Похожа ли внутренняя жизнь бразильского университета на то, что вы сейчас видите в СФУ?

— Россия входит в десятку стран, где быть профессором и преподавать в университете достаточно почётно. Возможно, эта работа не всегда финансово выгодна, но у вас определённо присутствует уважение к людям, занимающимся большой наукой. К сожалению, в Бразилии работа университетского профессора — это чаще всего «бонус» к основной деятельности, многие стремятся стать практикующими юристами (особенно адвокатами), бизнесменами, стремятся всячески монетизировать свои знания.

Есть существенный изъян в российском высшем образовании, на мой взгляд, — это излишняя приверженность теории. Следует быть более приземлёнными в хорошем смысле слова. Расширять границы практики. Университетам стоит быть более бизнес-ориентированными. Нужно сосредоточиться не на том, чтобы снабдить студента дипломом, а на том, чтобы дать ему как можно больше навыков для поиска и успешного выполнения работы — в банке, на производстве, в суде — всюду.

— Магистром и доктором философии в области нефтяного и газового права вы стали уже в Абердине (Шотландия). Сложно было оказаться в совершенно иной культурной, языковой, образовательной среде после Бразилии?

— Впервые я покинул дом в пятнадцать. Поехал в Великобританию изучать английский. Потом была Новая Зеландия, Аргентина. И уже после — Шотландия. На самом деле, скорее, первая поездка в Россию перевернула мой мир — я практически не знаю русского языка, хотя у вас седьмой раз. Да, сложно вначале привыкать к новому климату, к новой еде, но это всё мелочи. Главное — все мы имеем различные способности от рождения, но я абсолютно убеждён — каждый может стать лучшей версией себя. Я трудился и тружусь над совершенствованием своих навыков 24 часа в сутки. Учу языки, привыкаю к новой среде, продолжаю готовить научные публикации. Дар, талант — это прекрасно, но он может иссякнуть. Поэтому нужно трудиться. Тяжело и ещё тяжелее. Ежедневно.

Главное, что я усвоил, — человек делает себя сам. Есть поддержка от родных — фантастика! Это даёт тебе больше шансов на успех. Но никто, никто не проживёт твою жизнь за тебя. Сейчас я эту мысль пытаюсь донести до моих красноярских студентов. Учу их выжимать максимум из имеющихся способностей благодаря ежедневному труду. Простой пример: в Красноярске появилось достаточно молодых людей, понимающих английский и изучающих его, но… стесняющихся говорить. Да не бойтесь вы ошибиться! Иначе не научиться, не получить хорошую работу, не стать крутым специалистом в своём деле.

— Вы сотрудничали со Скандинавским институтом морского права (Университет Осло, Норвегия). Как раз сейчас учёные СФУ активно развивают тему Российской Арктики: ведут исследования в области экологии, строительства, культуры малочисленных народов Севера и т.д. Каким образом вы готовы участвовать в этой деятельности?

— В Арктике сходятся интересы добывающих компаний, крупного бизнеса и юриспруденции, даже идёт речь о выработке особого «арктического» права. Одна из моих книг посвящена защите прав малочисленных коренных народов Севера, и, надеюсь, мне удастся войти в междисциплинарную группу учёных, которые являются «ядром» формирующегося в СФУ Института Арктики. Очень хочется поработать в таком консорциуме.

— Как автор учебников и управляющий редактор Африканского журнала по энергетике, природным ресурсам и праву окружающей среды вы берёте на себя ответственность формировать определённый взгляд на предмет. При этом вы очень молоды… Не было сомнений, что компетенции для такой работы может не хватать?

— Во-первых, ни один респектабельный издатель не опубликует твою книгу, если она не дотягивает. Первую книгу я выпустил, когда мне было 28 лет. Это был отличный опыт — более двадцати стран было за моими плечами, я учился, преподавал, изучал нюансы нефтегазовой правовой отрасли в разных частях света. Сейчас таких стран более сотни. Преподавательского и профессионального опыта явно прибавилось. Я заработал профессиональную и научную репутацию. Учебная литература — естественное продолжение этих процессов.

Учёный не может позволить себе роскошь десятилетиями идти к публикации. Слишком быстро меняется знание в современном мире. Не опубликовал сейчас — всё поменялось: индустрия, право, политические отношения государств. Если книга меня в целом устраивает — мы её публикуем не затягивая.

— Вы посетили более сотни стран. Где лучше и комфортнее жить и работать?

— Люблю северные страны — Норвегию, Швецию, Гренландию, Данию. Исландия — просто идеальна. И природа, и уровень жизни там потрясающие. Впрочем, эти страны не очень гостеприимны, если ты не знаешь досконально их язык и культуру. Очень нравится Сибирь как регион. Меня в принципе привлекают холодные реки и океаны, острова, изрезанное морем побережье. У вас особенно нравится обилие леса кругом. А поездка на Байкал была одним из самых лучших событий в моей жизни.

Есть известная бизнес-теория о двух океанах. Алый океан — это агрессивная сфера, где зоны влияния давно поделены, где специалисты жёстко конкурируют друг с другом и дышать во всех смыслах тяжело. В России к таким зонам относится столичный регион, Москва. Я сейчас предпочитаю «плавать» в синем океане — открывать новые места, где правила пока не столь консервативны, где освоение новых рубежей требует творческого подхода. Сибирь и СФУ — это такой синий океан спокойствия и вдумчивого изучения. Стремиться в Москву, в Хьюстон или Нью-Йорк — не так интересно, они слишком «исхожены».

— Что поразило в Красноярске? Что едите? С кем общаетесь? Какое отношение к себе замечаете?

— Поразило, как легко можно взять такси и за полчаса оказаться в Бобровом логе, где всегда снег, лыжи, сноубординг, хайкинг. Обожаю это место, обожаю спорт. Ещё поразил Дивногорск — там красиво. Я не тусовщик по натуре. Вечера с черновиками книг, онлайн-консультации — моё нормальное времяпрепровождение. Ну и кино посмотреть… Я довольно рано лишился матери, и главным человеком для меня стала бабушка. Это невероятная женщина — в пятьдесят она открыла собственное кейтеринг-агентство, помогла мне оплатить учёбу, и она обожает экшен-истории! Увидев интересный фильм на Netflix, я ей звоню, и мы обсуждаем увиденное.

Я фанат морепродуктов и суши, но в Красноярске не так просто найти свежие дары моря. Зато есть мясо, рис, бобы и фасоль — бразильская кухня без этого немыслима. К сожалению, я не умею готовить так вкусно, как моя бабушка, и чаще питаюсь в кафе. Меня легко встретить в «Перцах» на Маерчака.

Бразилия мультикультурная страна. У нас самая большая японская диаспора в мире, много выходцев из Германии, Албании, Италии, Африки. И мы абсолютно всем рады, потому что сами — иммигранты во втором-десятом поколении. И мне довольно комфортно в России, поскольку вы тоже мультикультурная и многоязычная страна.

В Красноярске ко мне хорошо относятся, однако из-за слабого знания английского порой не могут оказать помощь. Сколько у меня было квестов из-за этого… Знаете, что сложнее всего найти на улицах Красноярска? Человека, который не боится говорить на иностранном языке. Приходится использовать переводчик в смартфоне. Так что комфортнее всего я чувствую себя в университете — здесь многие говорят по-английски.

— Как вы находите точки соприкосновения со студентами, с коллегами?

— Сейчас у всего мира, по сути, одна глобальная проблема — дуалистическое противостояние человеческой деятельности и окружающей среды. Мы добываем энергоресурсы и пытаемся не загубить окружающую среду. Иногда удаётся, иногда — нет. Если вы захотите прочитать курс нефтегазового права в Кении, ЮАР, в странах Латинской Америки, в штате Техас — вас примут с распростёртыми объятиями, как и в России, кстати. Потому что добыча ископаемых — значительная часть вашей экономики. А вот университеты Нью-Йорка пожмут плечами: им интереснее услышать курс о «зелёных» технологиях, об экологической составляющей бизнеса. Меня удивляет, кстати, что ваши выпускники всё ещё предпочитают получать диплом по общему праву. Гораздо продуктивнее, по-моему, иметь специализированный диплом, чтобы работать, например, тем же юристом энергетического или нефтегазового профиля.

— Какие праздники любят в Бразилии? Как вы их празднуете?

— Для бразильцев важнее всего канун Рождества, 24 декабря. Мы готовим просто колоссальное количество разных блюд, этой еды хватает на 2-3 дня. И вообще, мы празднуем Рождество летом. Декабрь — это лето у нас.

Мы стараемся провести этот день с семьёй. С любимой девушкой, с друзьями — для этого есть Новый год. Но Рождество ты должен встретить в родительской семье. Надеть всё белое (или светло-голубое) и пойти на пляж. Там нужно семь раз перепрыгнуть через волны — это принесёт счастье в наступающем году, а потом полюбоваться на самый большой и красивый салют в мире. Более получаса над океаном взрываются цветные фейерверки. Рождественской ёлки у нас нет. Какие ёлки на пляже.

— Охарактеризуйте себя в двух словах.

— Я бразилец, родился им и им умру. Дом там, где сердце. Может, я и странный бразилец — люблю холод, зиму, кататься на лыжах… Сейчас мне нравится в Красноярске. Посмотрим, что меня ждёт дальше.

Татьяна МОРДВИНОВА

Похожие материалы