— Роман Геннадьевич, чуть больше месяца назад вы вернулись в университет на должность проректора по финансовой деятельности, а уходили — с должности проректора по инфраструктурному развитию. Что сложнее?

— Трудный вопрос. В прежней должности в период подготовки к Универсиаде на университете лежала ответственность за национальное мероприятие, которое надо было реализовать в конкретные сроки и с однозначно успешным результатом. Сейчас — это ответственность за сопровождение ключевых направлений работы университета. Университет не имеет права остановиться ни на секунду в своём развитии, беря на себя всё большие задачи и реагируя на внутренние и внешние вызовы. Может, это даже сложнее, потому как во многом от принятых организационных решений зависит скорость и результативность реализации новых идей и проектов, да и обеспечение текущих процессов.

— Поговорим об этих сложностях. Мы в прошлом номере уже задавали вопрос ректору и выяснили, что период карантина никакой экономии средств вузу не принёс. А наоборот? Потеряли ли мы в доходах? Повлияла ли дистанционная работа на оплату труда преподавателей? И т.д.

— Если говорить о преподавателях и сотрудниках, ведущих основную деятельность, то здесь значительного падения доходов нам удалось избежать. В этом была и позиция первого лица государства, связанная с сохранением уровня заработной платы, несмотря на то, что фактически все процессы были приостановлены.

Что касается не основной, а вспомогательной деятельности — мы вынуждены были оптимизировать некоторые процессы, что-то было приостановлено и даже свёрнуто. В связи с этим некоторым сотрудникам пришлось уйти в отпуска, в отдельных случаях без содержания. Но здесь была согласованная позиция работодателя и работника.

Если говорить о доходах университета — конечно, они сжались. Да, была экономия по отдельным расходам, но несущественная. Мы ведь функционировать не перестали, просто отдельные процессы перешли в «спящий» режим. Экономия произошла по командировкам, по коммунальным расходам (прежде всего по общежитиям, поскольку многие студенты съехали, и, соответственно, снизилось потребление коммунальных ресурсов). Кроме того, вынужденно были перенесены или отменены уже ставшие традиционными университетские мероприятия. Понятно, что плановые расходы, которые были предусмотрены на них в бюджете, не состоялись.

Но при этом сжались и доходы, и в значительно большей степени.

Это плата за общежитие — мы от неё освободили студентов, хотя за содержание инфраструктуры университет продолжал и продолжает платить. Это работа центра питания, которая была приостановлена. Спортивная инфраструктура фактически простаивала и, значит, не оказывала услуг. Реализация программ дополнительного образования — у нас в начале года в этом направлении были сверхпланы, большие надежды возлагались, в частности, на национальный проект «Демография» по переобучению или дополнительному образованию людей предпенсионного возраста и молодых мам. Эти программы были скорректированы в условиях пандемии, что отразилось на доходной части университета.

— До конца года мы можем выйти из этого состояния?

— К сожалению, это невосстанавливаемые, выпадающие доходы. Здесь мы надеемся на учредителя, будем обращаться к нему за поддержкой. Ведь доходы упали, но при этом у нас сохраняются постоянные обязательства в виде заработной платы, коммуналки, имущественных налогов — всё это никуда не делось. Ликвидация разрыва между несостоявшимися доходами и обязательствами — главная текущая задача.

— Традиционно в сентябре университет производил выплаты всем преподавателям и низкооплачиваемым сотрудникам. А что в этом сентябре?

— Сентябрьской выплаты нет. Мы вынуждены были сделать это, причём не только из-за пандемии. У нас снижены цифры приёма, сократилось число студентов, как следствие — скорректирован учредителем и объём финансового обеспечения государственного задания. Кроме того, в этом году министерство ушло от повышающего коэффициента, который был у нас как у ведущего вуза (эта практика вообще в стране приостановлена). И если сравнивать с 2019 годом: в смысле основных процессов у нас ничего не поменялось, а объём финансового обеспечения уменьшился на более чем 300 миллионов рублей. Собственно, это тот ресурс, который теоретически мог бы позволить нам восполнить разрыв между расходами и доходами, о котором я говорил.

Что касается в целом дополнительных выплат — они носят выравнивающий характер, мы стараемся сбалансированно подходить к удержанию на уровне заработной платы сотрудников. И даже в текущих сложных условиях понимаем, насколько эти меры поддержки необходимы. Так, в феврале и апреле мы осуществили выплаты в размере 15000 рублей штатным ассистентам и преподавателям. А в марте и мае около 50 млн рублей было направлено на выплату преподавателям за организацию образовательного процесса в дистанционном режиме.

Впрочем, насколько это помогло нам соответствовать средней оплате по региону, ещё покажут итоги года. Несмотря на пандемию, наш край «не просел» по заработной плате. У нас основные предприятия в регионе, которые определяют данный показатель, — это финансово-промышленные группы, у которых процессы не могли быть приостановлены ни при каких обстоятельствах. То есть предприятия работали. Плюс благоприятная конъюнктура на внешних рынках, связанная, в первую очередь, с ценами на металлы. И средняя зарплата по региону у нас, возможно, скорректируется даже в большую сторону. В этой связи наши обязательства по объёму фонда оплаты труда окажутся выше, чем было заложено учредителем. Сейчас мы работаем над тем, чтобы это также было в какой-то степени компенсировано.

— То есть дополнительные выплаты ещё могут быть?

— Мы пошли на непопулярный шаг и зарезервировали часть средств институтов, чтобы иметь возможность выполнить свои обязательства по заработной плате. Пока этот резерв мы держим. Если вопрос удастся решить, институты могут рассчитывать на эти средства.

— А выплата ЕСН (единовременной стимулирующей надбавки) в этом году будет?

— Сегодня мы ушли от практики подводить итоги в конце года, выплаты за отдельные достижения перенесены на сентябрь-октябрь, и работа по сбору подтверждающих документов уже завершена. В ближайшее время люди начнут получать эту стимулирующую надбавку.

— Теперь о студентах — есть ли какие-то изменения в стипендиальном обеспечении? Какова базовая стипендия и повышенная? Какой процент студентов университета её получают?

— С 01.09.2020 мы утвердили минимальный размер академической стипендии студентам, обучающимся по программам бакалавриата и специалитета, в размере 2700 рублей, по программам магистратуры — 3972 рублей. Стипендия в повышенном размере за особые достижения может достигать 12300 рублей. Получают её около 1000 обучающихся ежегодно.

Также утверждена повышенная стипендия для первокурсников очной формы обучения, зачисленных в 2020 году на бюджетные места с высокими баллами, для победителей и призёров международных и российских олимпиад в размере от 8640 до 28800 рублей.

— Управление молодёжной политики в начале года вышло с инициативой — дать возможность студентам подрабатывать в кампусе. А вуз может увеличивать штат подсобных рабочих, лаборантов, для того чтобы эти должности занимали студенты? Или оплата производится из внебюджета?

— При приёме студентов на работу необходимо трезво оценивать их возможности. Нет смысла вводить их в штат университета и брать на себя дополнительные обязательства, ведь всё-таки их главная задача — учёба. Целесообразнее работать со студентами в проектном режиме. Выполняемая ими работа носит срочный характер и направлена на решение конкретных задач, под эти задачи выделен фонд. Так что эту работу можно оплачивать по договору.

— При дефиците бюджета университет принял решение не поднимать плату за обучение, а по некоторым направлениям даже снизить её. Чем это продиктовано?

— В том числе ситуацией с пандемией, падением уровня доходов населения. Реагировать на это — наша социальная функция.

Кроме того, для привлечения студентов мы ввели систему скидок и рассрочку платежей, активно в партнёрстве с ведущими банками развивается программа образовательного кредитования со спецусловиями. Разумеется, это тоже обернулось снижением доходов университета (минус порядка 30 млн рублей), которые мы надеялись получить.

— А какова доля платного образования в бюджете университета? И вообще напомните ещё раз, из каких основных источников бюджет наполняется?

— По доходам от платного образования: мы только подводим итоги приёмной кампании. У нас были слишком оптимистичные ожидания — мы ставили планку принять в 2 раза больше студентов, чем было в прошлом году. Действительно, мы приняли больше, но на 20% по сравнению с прошлым годом. С учётом системы скидок — в абсолютном размере доходы остались те же. Но поскольку сжался бюджет, доля доходов от платного образования теперь несколько выше и составляет около 23%. При этом я не учитываю целевые средства на капитальное строительство и стипендиальное обеспечение, с ними доля таких доходов снижается до 13%.

Основные внебюджетные доходы — от оказания платных образовательных услуг, это около 1097 млн рублей. Доходы науки — около 650 млн рублей. Если говорить о других источниках, то это вспомогательные услуги: плата за общежитие, доходы от использования спортивной инфраструктуры, работа центров питания, магазинов и др., в общей сумме 334 млн рублей.

— Удаётся ли университету финансировать не просто текущую деятельность, а вкладываться в развитие? Какие здесь основные проекты?

— Без развития нет смысла университету существовать. Поэтому не выделять средства на проекты развития мы не можем, даже в условиях текущего бюджета. Проекты развития — это проекты приоритетных направлений, таких как становление Института гастрономии, подготовка инженеров CDIO, внедрение электронного обучения и дистанционных образовательных технологий. На эти направления выделено 65 млн рублей.

Также по программе модернизации инфраструктуры Минобрнауки России проводится капитальный ремонт более 30 объектов университета на общую сумму 112,8 млн рублей. В основном работы связаны с повышением энергоэффективности объектов.