Его фамилия прочно ассоциируется с кинематографом: киностудия им. А. Довженко, популярный в СССР красавец-актёр и тёзка Николай ДОВЖЕНКО (внешне они даже чем-то похожи). Опять же любили и любят кинематографисты Кубань, его малую родину.

— Александр Довженко — точно не мой родственник, а фильмы легендарной киностудии смотрю с удовольствием, — улыбается профессор СФУ, доктор технических наук Николай Николаевич ДОВЖЕНКО, недавно отметивший своё 70-летие.

Уроки отца

«Ты должен выучиться, и дети твои должны быть грамотными, и внуки», — такую задачу поставил ему в раннем детстве отец, у которого, как он сам шутил, образование было «три класса, а дальше жизнь...» (работал отец трактористом в колхозе). Высшее образование в послевоенные 50-е действительно было счастливой путёвкой в будущее. Сейчас кажется дикостью, но сельчанам в ту пору запрещали переезжать в города, даже паспорт на руки не выдавали. Но отец вырвался, увёз семью под Ленинград, а оттуда в Казахстан, где шло освоение целины.

— Родители мне давали свободу и в то же время направляли. Я ходил в музыкальную школу (учился играть на баяне), много читал. У соседей была огромная библиотека, и я прочёл всё — и фантастику, и детективы. Чуть в школе расслабишься, отец напомнит: «Не станешь учиться — будешь коровам хвосты крутить...». Пастухом значит. А я совсем не хотел в пастухи. Отец покупал мне металлические конструкторы, и ещё в младших классах я начал собирать различные модели машин, приделывать к ним электрические двигатели. Тогда на пике популярности было авиамоделирование, я занимался в авиамодельном кружке. Первое, что сделал, — модель военного истребителя «Як». Почти год собирал, потом запустил, и получилось! Позже занялся ещё более интересным — радиотехникой. Что привлекало? Соберёшь какую-то схему, и она начинает работать; радости нет предела. Собирал транзисторные радиоприёмники, передатчики, появилась и своя любительская радиостанция. Я мог связываться практически со всем миром, но чаще общался с Москвой и Ленинградом. За каждый радиоэфир приходили карточки, подтверждающие радиосвязь, я их с гордостью одноклассникам показывал. Свой «исторический» радиоприёмник потом в Красноярск привёз.

Радиотехник стал металлургом

Сразу после школы Николай Довженко поехал поступать в Красноярский политехнический институт на радиотехническое отделение. Но не прошёл по конкурсу, пришлось вернуться домой и устроиться на работу. Полгода трудился фрезеровщиком и даже получил третий разряд, а потом устроился на ТЭЦ электрослесарем.

— Первый день вышел на работу, а наставник посылает меня в каптёрку, — вспоминает Николай Николаевич. — Говорит: пойди, возьми у ребят бакелит. Я не знал, что это такое, но постеснялся спрашивать. Прихожу в каптёрку: дайте бакелит! Рабочие показывают на стоящий в углу тяжеленный сварочный аппарат: вон, бери! Я начинаю соображать, что один-то его не унесу, да и вряд ли бы меня послал за этим мой наставник. Оказалось, что бакелит — это лак, а надо мной просто прикололись.

Через год Николай Довженко поступил в вуз, но не в Политехнический, как планировал, а в Красноярский институт цветных
металлов на специальность «Обработка металлов давлением».

— Друзья, которые там уже учились, убедили, что это перспективное направление, — рассказывает Николай Николаевич. — Так я стал инженером-металлургом и ничуть не жалею. Мы жили во втором общежитии на Вавилова, где на первом этаже располагалась милиция, а со двора в подвале — медвытрезвитель. На втором этаже у нас был «красный уголок», где мы смотрели матчи по хоккею и футболу. Транслировались они поздно, в 2–3 часа ночи. Когда в решающие моменты мы топали ногами, снизу прибегали дежурные милиционеры, утихомиривали нас: «Ребята, вы только пол не проломите!». Весело нам жилось, танцы почти каждую субботу.

Третий трудовой. И не один!

Отдельная песня — стройотряды. Николай Довженко был и командиром, и комиссаром. Элеватор в районе Красноярского моря строили, в Норильске возводили топливохранилище, работали на строительстве шёлкового комбината и на заводе Сибтяжмаш.

— Конкурс в стройотряды был по 15-20 человек на место. Лентяев не держали. В отряде воспитывалось чувство локтя и такие качества, как ответственность, коммуникабельность. Считаю, этого не хватает сегодняшней молодёжи. Комсомол тоже научил общаться, работать с людьми, руководить коллективом. Когда у тебя 50 человек в подчинении, и нужно ими управлять, чтобы выполнить задачу, это даже сложнее, чем в армии, где приказ командира — железное правило.

Вспоминаю Норильск. Из Красноярска улетали, было +27оС , а в Заполярье прилетели, там +15°. Мы всё ждали, когда же вечер наступит, а был полярный день, для нас удивительно.

Первая задача, которую нам поставили, — оградить территорию будущей стройплощадки. Мы вырыли ямки, поставили столбики. Наутро приходим, а они все в разные стороны лежат. Сверху земля оттаяла, потому что столбики проводят тепло. Мастер, конечно, над нами долго смеялся. Столбики надо глубже заделывать и по особой технологии. Ещё помню, как в День строителя с размахом проходили соревнования студенческих стройотрядов. Стремление стать лучшими подогревало наше самолюбие. Не забуду и студенческую практику в Санкт-Петербурге, где я собирал материал для курсового проекта. В будние дни работал на станке, занимался резкой рулонной фольги на узкие полосы, а на выходных удалось побывать в Риге и Таллине.Тогда это была одна страна. А ещё в нашем институте существовала военная кафедра, мы выпускались со званием «лейтенант запаса, артиллерист».

— Почему до сих пор храните комсомольский и партийный билеты?

— Это часть жизни, и немаленькая, нужно же и внукам показать историю. Позже, может быть, сдам в музей.

— Николай Николаевич, задачу пойти в науку отец вам не ставил. Почему стали учёным?

— Сразу после школы я мечтал поступить в военное мореходное училище во Владивостоке, но не прошёл медкомиссию. А в Красноярске после окончания института набирали офицеров для службы в Германии. Недолго думая, я тоже записался, а на следующий день вызывает меня секретарь парткома и говорит: зачем тебе армия? Оставайся у нас секретарём комсомольской организации факультета. Это был неожиданный поворот, на который я не рассчитывал, но всё к лучшему: с военными-то в годы перестройки не очень хорошо обошлись, а в институте дела у меня в гору пошли. В начале преподавательской карьеры я читал курс по основам изобретательства, и студенты часто спрашивали: «А сами вы что изобретаете?». И мне стало интересно показать им свои изобретения.

72 авторских свидетельства

Первое изобретение было связано с инструментом для прессования высокоточных профилей. Н.Н. Довженко предложил матрицу, её взяли в работу на КрАМЗе, и автор получил от ВОИР медаль «За первое внедрённое изобретение». Много полезного при его участии было создано для РУСАЛа. Например, разработана электротехническая алюминиевая проволока, которую предприятие получило разрешение применять и в гражданском строительстве, где раньше много лет использовалась только медная.

«Нужно работать с предприятиями, и тогда твои изобретения не будут на полке лежать», — уверен Николай Николаевич. Сейчас его тематика — это сварка, плавление материалов, их соединение. А ещё он учит ребят методологии поиска информации. И сам удивляется тому, как изменился мир.

— Когда я занимался кандидатской, мы шли в библиотеку, смотрели реферативные толстые журналы, я искал нужные мне материалы, затем через МБА в государственной библиотеке Москвы их заказывал. И только через 3-4 месяца, а то и спустя полгода мне приходила копия этой статьи. Сегодня по новой теме за текущий год я уже просмотрел около 500 зарубежных источников. Если знать, где и как найти информацию, это открывает огромные возможности!

— Какие задачи в науке актуальны для вас сегодня?

— Много лет назад в Цветмете я начинал заниматься новыми энергоэффективными процессами (моя докторская этому посвящена, создана научная школа «Новые материалы и энергоэффективные процессы их обработки», ещё 4 докторские и порядка 15 кандидатских защищены по этой теме). А сегодня у нас выстроился комплекс лабораторий, где мы в отличие от других университетов можем получать требуемый сплав и делать из него нашим способом (совмещённая прокатка прессования, СПП) заготовку для сварочной проволоки требуемого диаметра и качества. Этот способ вошёл в Госстандарт по производству сварочной проволоки. Мы полупромышленную установку имеем у себя на кафедре обработки металлов давлением.

Сейчас во всём мире в тренде аддитивные технологии (когда изделие создаётся не отрезанием металла от заготовки, а путём послойного присоединения), но для промышленной доводки ещё предстоит много задач решить. Мы начали развивать в ПИ и ИЦМиМ СФУ научное направление, связанное с получением новых материалов на основе алюминия для аддитивных технологий. На кафедре машиностроения, где я работаю, ввели два новых курса: «Передовые производственные технологии» и «Аддитивные технологии». СФУ заключил соглашение с Санкт-Петербургским политехническим университетом о создании у нас зеркальной лаборатории по вышеупомянутым технологиям. Коллеги пока впереди нас, но мы уже догоняем!

Нашей научной школе более 20 лет, а самый восточный в России диссертационный совет по двум специальностям («Литьё чёрных и цветных металлов» и «Обработка металлов давлением») пользуется большим спросом. Едут сюда защищаться из Кузбасса и Центральной России.

Жить завтрашними задачами

— Какой период жизни был для вас самым счастливым, самым удачным и плодотворным?

— Я бы назвал два периода. Первый — 90-е годы (хоть их и ругали), когда я пришёл проректором по науке в Цветмет. Мы и по заводам тогда мотались, и заказы для наших учёных находили. Затем в начале
2000-х я возглавил Институт нефти и газа — самое интересное, активное время.

— О чём сожалеете? Что не удалось?

— Предпочитаю не рефлексировать, а жить тем, что намечено на завтра. Хотя, пожалуй, есть один случай... В 90-е годы (я был тогда проректором) работал у нас один физик. Пришёл он однажды ко мне и говорит, что изобрёл ядерную батарейку, которая в руке умещается. Давайте, просит, ею займёмся. Я посоветовался с другими учёными. Все посмотрели, плечами пожали: мол, фантастика да и только. А несколько лет назад в Америке и в Европе появилась информация, что сделали ядерную батарейку, которая на ладони умещается, и можно её даже в космос посылать. Вот тут я понял, как промахнулся. И по людям иногда промахивался, доверял очень, а зря....

Но я всегда стараюсь уйти от негатива, чтобы он грузом своим не давил, иначе сложно будет двигаться вперёд. Вперёд нужно идти налегке.