Опять единица
Если взять пятерку, помножить на три, приплюсовать единицу, а потом поделить на два, выходит восемь, да? спрашивает меня математик Егорычев.
Кажется, да, неуверенно мямлю я и спешу оправдаться: у меня, дескать, нет склонности к точным наукам. Поэтому вы, Георгий Петрович, если можно, попроще...
А это не сложно! Поверьте!
И я вдруг начинаю верить. Настолько «вкусно» и с такими сияющими глазами он рассказывает о цифрах, так легко и стремительно выводит их строгие ряды на тетрадном листе в клеточку, так ими очарован, что не поверить и не поддаться очарованию невозможно!
Идем дальше! Восемь число четное, а четные числа в данном случае на три не умножаются они просто делятся пополам до тех пор, пока не получатся нечетные. Считаем! Восемь пополам четыре. Четыре пополам два. Два пополам один. Нечетную единицу множим на три получаем три, три плюс один четыре, четыре поделить на два два, два на два опять единица! Понимаете?! Есть предположение, что какое натуральное число ни возьми, если рассчитывать его по формуле «(3х + 1) : 2» для нечетных и по формуле «х : 2» для четных, в результате всегда останется единица! Это называется «проблема Коллатца» по имени немца Лотара Коллатца, который активно пытался решить данную проблему.
В чем же, собственно, проблема?
В том, что ни Коллатц, ни другие ученые так и не нашли решения и не доказали, верно ли предположение о единице. Хотя до определенных величин порядка 10-ти в 28-й степени задача просчитана, и конечная единица подтверждается. Однако алгоритма, доказывающего ее непременное подтверждение, пока нет, а возможно, нет в принципе. Я сам уже лет десять ломаю голову над этой загадкой, а в существовании разгадки совсем не уверен. Я, выражаясь фигурально, и очень прошу вас эту мою формулировку сохранить сижу в самом сыром и темном месте нашего организма, и не факт, что когда-то появится просвет.
Георгий Петрович, извините за глупый вопрос, но смысл Вам там сидеть? Какая от всей этой высокой математики низменная практическая польза?
Конечно, можно ответить: никакой. А можно ответить: громадная! Математические расчеты применяются в программировании, в оборонке... Кстати, во времена «холодной войны» в КГБ ходили слухи, что проблему Коллатца придумало ЦРУ и подкинуло советским компьютерщикам, чтобы те все свои силы тратили на ее решение и не занимались ничем другим, а в ЦРУ, наоборот, думали, что это «привет» из КГБ. Если же рассуждать глобально, то любая нерешенная задача это вызов. Почему 400 лет миру не давала покоя теорема Ферма? Потому что доказать ее означало не просто доказать теорему, но и доказать торжество человеческого разума!
Громкое имя
Не знаю, как цифры, но слова от частого употребления стираются и тускнеют. Выражение «ученый с мировым именем» как раз такое, тусклое и скучное. А ученый с мировым именем, доктор физико-математических наук, профессор кафедры «МОДУС» Института фундаментальной подготовки СФУ Георгий Петрович Егорычев яркий и непосредственный! Внешне он немного похож на Эйнштейна...
6 мая Егорычеву исполнилось 70 лет. День рождения он празднует в Канаде в университете Уилфида Лурье города Ватерлоо проходит конференция, организованная специально в честь юбиляра. Участвуют математики из США, Голландии, Австрии, Словении и Тайваня многие из них учились по книгам красноярского коллеги и все без исключения признают его безусловный авторитет.
А для него самого первым авторитетом стал свердловский школьный учитель Николай Иванович Слободчиков. Егорычев у Слободчикова поначалу числился в малопримечательных хорошистах, но однажды, точно по наитию, решил уравнение, с которым другие не справились, почти правильно решил, только один нолик в конце не написал по рассеянности. Учитель поставил четверку с огромным плюсом и пригласил ученика в математический кружок. Вот так он и увлекся математикой в общем-то, случайно, хотя каждая случайность это непознанная и математически не доказуемая закономерность... «В том кружке я впервые почувствовал себя человеком!» вспоминает Георгий Петрович. А еще вспоминает, как плакала мама, Антонина Романовна, когда узнала, что сын поступил на матфак Уральского университета: «Я, причитала, хотела, чтобы ты стал инженером, а ты...» А он окончил аспирантуру, несколько лет преподавал в Уральском политехе, а потом друзья сманили в Красноярск. Первым, с кем ему предстояло встретиться, был академик Киренский, но Егорычев на встречу опоздал приехал в ноябре 1969-го, в день похорон Леонида Васильевича... Опять-таки по случайному ли совпадению?
Сам он явно скромничает: «В Красноярске, говорит, математиков моего уровня человек тридцать, не меньше. Здесь вообще люди уникальные потомки мятежных ссыльных и тех рисковых романтиков, которые ехали за туманом и за запахом тайги, поэтому неординарность у красноярцев в крови, и талантливых тут очень много...». Талантливых, может, и много, но немногие за свою жизнь успели сделать столько, сколько сделал Георгий Петрович. В Красноярске Егорычев организовал несколько кафедр, в том числе кафедру прикладной математики в тогдашнем КГУ и кафедру «МОДУС» (математическое обеспечение дискретных устройств и систем) в Политехническом институте. Кроме того и этим он особенно гордится был организатором и руководителем Высшей Математической Школы для инженеров. Работал в Институте физики и Вычислительном центре Сибирского отделения Академии наук. Написал около сотни научных статей и две монографии (включая дважды переизданную на Западе книгу «Интегральное представление и вычисление комбинаторных сумм»).
Георгий Петрович получил премию Фулкерсона за доказательство гипотезы Ван дер Вардена. И хотя он отзывается о своем успехе с присущей ему скромностью и несколько вскользь: «Ну а что тут такого? Гипотезы для того и существуют, чтобы их доказывать. Это своего рода экзамен для ученых...» тем не менее, доказательство гипотезы Ван дер Вардена стало настоящим событием в научном мире!
Мы не Канада, нам ученых не надо?
Вот, держите! Георгий Петрович достает из кармана и протягивает мне симпатичную ракушку. Я ее нашел на берегу озера Гурон в свой прошлый приезд в Канаду. Обычно привожу таких сувенирчиков целый мешок и, как Дед Мороз, хожу, раздариваю. Больше всего люблю студентам-двоечникам дарить...
Спасибо! А в Канаде Вы, значит, завсегдатай?
Ну, не то чтобы, но за последние годы пять раз ездил в качестве приглашенного профессора. А в советское время, конечно, был невыездным: беспартийный, женат во второй раз да еще с характеристикой «не уважает начальство» кто такого выпустит? Поэтому о своей мировой известности даже не догадывался! Помню, когда меня впервые в Канаде с распростертыми объятиями встретили, я изумился! Подумал: «Может, они считали, что я давно умер, и поверить не могут, что я живой?!» Вообще внимание со стороны иностранцев, безусловно, радует. Огорчает, что в России внимания не уделяют.
Нет пророка в своем отечестве?
Да какой я пророк! И я не о себе говорю об общей ситуации. На Западе профессора уважаемые, состоятельные люди. У нас, вроде, тоже уважаемые, но лишь на словах, а с материальным эквивалентом уважения как-то туговато зарплаты скромные, и такой востребованности, нужности своей, здесь не ощущаешь.
Почему так?
Возможно, потому, что в России хоть и провозглашен курс на инновационную экономику знаний, но на деле экономика остается сырьевой...
У нас в квартире газ! А также нефть и прочие ископаемые.
Вот именно. И к чему нам какие-то высоколобые ученые, если мы всей страной работаем исключительно на добывающую и перерабатывающую промышленность?
Так выглядит Университет Ватерлоо в Канаде
В таком случае, не хотелось ли Вам переехать на Запад, в ту же Канаду?
Нет, никогда! Хотя предлагали... В Канаде, разумеется, сытнее, спокойнее в Ватерлоо за последние пять лет произошло одно-единственное убийство! И экология там лучше. Но... Там женщины некрасивые! А если серьезно, главное, что меня сдерживает, некоторая зависимость западных ученых, необходимость выполнять, прежде всего, пожелания заказчика. В России больше свободы: никто тебя не поддерживает, не замечает, но зато никто и не мешает особо, не диктует условия. Поэтому я прекрасно понимаю тех наших специалистов, которые не уезжают за границу навсегда, а ездят туда, так сказать, «на заработки». К примеру, известный математик Хованский по полгода работает на Западе за деньги, по полгода в России практически бесплатно... Я, кстати, тоже подвижничеством занимаюсь привожу из Канады тяжеленные чемоданы книг, учебников, методических материалов. Меня в тамошней университетской библиотеке даже лишили права ксерокопирования я у них всю бумагу извел! А в нынешнюю свою поездку хочу попросить иностранных профессоров приехать с лекциями в СФУ. Думаю, по случаю моего дня рождения они мне не откажут!
Твори добро!
Георгий Петрович рассказывал еще много интересного. Сравнительно о России и Канаде. Познавательно о цифрах. Вполне компетентно о медицине, в которой, как оказалось, разбирается не хуже профессионального врача. С трепетным восхищением и нежностью о жене Зиночке, Зинаиде Валентиновне... В конце разговора он сказал: «Вы знаете, начинать всегда нужно с себя с самого взыскательного отношения к своим поступкам, с собственной личной порядочности, с добра, которое ты делаешь для окружающих. Тогда, наверное, и окружающие станут добрее. Это как льдинка, которая все вокруг себя обмораживает...». По-моему, не очень удачное сравнение. Льдинка она ведь холодная. А от знакомства с математиком Егорычевым легко и тепло.
Наталья СОЙНОВА