День первый — 30 августа

Прибыли в международный терминал аэропорта «Емельяново» из Пекина (кратчайший авиамаршрут из Нагои до Красноярска проходит через Пекин). По контрасту с пекинской жарой (+35°С) в Красноярске прохладно. По дороге в город из окна видны расстилающиеся до самого горизонта поля, перемежающиеся перелесками. Бескрайние степные просторы — именно такой мы представляем Россию из рассказов ЧЕХОВА (хотя писал он не о Сибири), русских народных песен, горячо любимых японцами, даже теми, кто прошёл сибирский плен.
Марина (М. ЛОМАЕВА, директор Японского культурного центра СФУ, сопровождавшая японскую делегацию в качестве переводчика. — прим. ред.) представила нам водителя Алексея Германовича, который, как оказалось, служил на судне, патрулировавшем воды Курильского архипелага, и даже помнит несколько японских слов.

На въезде в город Марина и водитель обращают наше внимание на красный яр, объясняя этимологию топонима «Красноярск». У нас в Японии такой склон пришлось бы укрепить бетоном, чтобы избежать оползней во время прихода тайфуна или землетрясения.

Въезжаем в город. Как и в других динамично развивающихся промышленных регионах, в Красноярске заметны экологические издержки экономического роста: видное невооружённому глазу атмосферное загрязнение, давление «каменных джунглей» на немногочисленные деревца и кустики.

На завтрак в гостинице «Октябрьской» подали кашу с мёдом. Такое ощущение, будто первый раз в жизни попробовал настоящий мёд, не похожий на однородную прозрачную массу, которую продают в наших магазинах. Остаётся несколько часов на сон, и нас ждёт встреча с Сибирским федеральным университетом!

11 лет назад ко мне на семинар робко постучалась красноярская студентка Марина, которая приехала в наш университет по программе, специально разработанной профессором Като (участник японской делегации, вот уже более 10 лет поддерживающий связь с университетом в Красноярске. — прим. ред.). Сегодня я везу в подарок студентам-японистам соглашение, которое откроет для них путь к стажировкам в японском университете. Сибирь — бескрайняя, холодная, пугающая — неужели я действительно приехал сюда? Красноярск — первый российский город, который я посетил.

Оказывается, СФУ стоит на возвышенности и утопает в зелени, как и наш Университет префектуры Аити (УПА). На входе в библиотеку в глаза бросается приветствие на японском языке — одновременно неожиданное и родное, как «тоёты» на улицах Красноярска.

По просьбе профессора Като, сын которого преподавал японский язык в СФУ, Марина провожает нас до банкомата, который находится на дне уходящего ввысь гигантского мраморного зала: их здесь называют «колодцами». Пока коллега снимает с карточки последнюю зарплату, оставленную сыном, я разглядываю модель спутника под потолком. Это слово вошло в японский язык вместе со словами «норма» и «комбинат».

Оказывается, Японский культурный центр находится рядом со столовой СФУ. У дверей нас встречают три молодые сотрудницы Центра: одна настоящая русская красавица, другая напоминает мне «Неизвестную» Крамского (репродукцию которой я получил в подарок от Марины и повесил на стену своего кабинета), третья с мальчишеской стрижкой прелестна в своей застенчивости. Мы не можем отказать себе в удовольствии сфотографироваться с ними.

На обеде мы ведём беседу на английском языке с начальницей международного отдела и успеваем обсудить всё — от средних температур сибирского лета до русских уменьшительно-ласкательных имён. Звук русской речи гораздо привычнее и приятнее японскому уху, чем автоматная ультразвуковая очередь китайского, да простят меня соседи из Поднебесной.

Но нам пора на рабочую встречу. Нас ждёт проректор по международному сотрудничеству Сергей ВЕРХОВЕЦ, фотографии которого мы разглядывали вместе с профессором Като до отъезда из Японии. Секретарь «Общества Аити по развитию дружбы и сближению между Японией и Россией» Рэйка Ёкояма говорила, что его молодое улыбчивое лицо произвело на неё незабываемое впечатление.

...Пара строк перед сном в первый день пребывания в Сибири. Горчица на ужине в «Кафе на Дубровинского». Японская горчица по сравнению с ней — просто детское питание. Даже свежий васаби не такой термоядерный. И ещё одно яркое, как фотовспышка, впечатление совсем из другой серии. Кирпич с выбитой на нём надписью на японском языке в узком чистом дворике, в который попадаешь с центрального проспекта, как в дыру во времени. «Мы строим своими руками мирную, светлую Японию». Осталась дата — 1948 г., а имя сколото.

День второй — 31 августа

Сегодня я первый раз в жизни увижу члена Российской академии наук (ректора Евгения ВАГАНОВА — прим. ред.). Уже преисполнен пиетета к этому званию, наслушавшись рассказов профессора Като об их крайней немногочисленности. С нетерпением жду возможности переговорить с ним в неофициальной обстановке на профессионально интересующую меня тему: изменение климата глазами биологов и экологов. Был очень польщён, узнав об участии председателя Законодательного собрания Красноярского края и президента Союза товаропроизводителей и предпринимателей (Александра УССА и В.И. СЕРГИЕНКО — прим. ред.). До сих пор подписание соглашений о сотрудничестве УПА с зарубежными вузами–партнёрами проходило в прозаически-деловой обстановке, а в Сибири всё впечатляет масштабами: от университетского кампуса до повестки обсуждения на встречах. Официальная встреча неожиданно перерастает в увлекательную дискуссию. Оказывается, я ровесник президента СФУ, который к тому же оказался юристом, как и я.

Не в этой ли способности — мысленно воспарить над сухим перечнем насущных вопросов и бросить взгляд на горизонтально-привычный мир с высоты птичьего полёта — заключается разгадка сенсации ПЕРЕЛЬМАНА? Именно передача о нём, которую я видел в Японии, вызвала мой интерес к российскому академическому сообществу и миру «физиков» вообще как антитезе мира гуманитариев, к которым я себя отношу.

На высоту птичьего полёта нам предлагают подняться по крутой лестнице, ведущей на крышу библиотеки. Впечатляет не пестрота развернувшейся внизу панорамы (пестротой нас не удивишь: в Японии каждый клочок земли оприходован), а масштабы: панорама даёт реальное подтверждение энциклопедическому факту, что на территории Красноярского края могли бы уместиться шесть Японий. Взгляд возвращается вновь и вновь к горнолыжной трассе. В молодости я отказался от позиции в Университете Хоккайдо, содрогнувшись при мысли о снежной зиме. Но по словам бывшего преподавателя СФУ ФУКУДЫ, зима в Сибири — самое лучшее время года, когда окружающий мир сказочно преображается.

Не забуду радушный приём в Юридическом институте СФУ. Десятки устремлённых на меня глаз красноярских коллег-юристов. Первый час чувствовал себя как на экзамене. Но постепенно атмосфера потеплела, сам не заметил, как начал рассказывать о дочери–адвокате: в обстановке было что-то семейно-располагающее. Это ощущение усилилось, когда мне подарили кардиган с вышитым гербом университета, угадав и с размером, и с цветом. Трогательный знак заботы российских женщин (в Японии трудно представить педагогический коллектив юридического факультета, в котором бы столь явно преобладали женщины).

За ужином разговор с ректором СФУ и его супругой после увлекательной мини-лекции о палеоклимате неожиданно перетёк к обсуждению идеалистической и прагматической составляющих интеллектуального облика учёного и одновременно руководителя вуза. Чтобы развеять убеждение собеседников в том, что японский ректор — прагматик до мозга костей, я рассказал им о недостижимой мечте японских мужчин (не только ректоров): вести образ жизни мужа красавицы-парикмахерши из фильма Патриса ЛЕКОНТА. Неожиданно открыл для себя сходство между с молодости любимым французским кинематографом и российским кино, не признающими ходульных, плоских хэппи-эндов. Заслушался рассказами собеседников о содержании романса «А напоследок я скажу», который исполнял пианист в ресторане.

День третий — 1 сентября

По дороге в СФУ разглядываю мальчиков в костюмчиках и девочек в белых передничках, с большими белыми бантами и букетами в руках. Многие идут с хризантемами, что вызывает ассоциации с «кику но сэкку» («праздником хризантем», отмечаемым 9-го числа 9-го лунного месяца — прим. М.Л.).

На открытие фотовыставки, посвящённой многоликости современной префектуры Аити, собралось 2–3 десятка студентов-младшекурсников, а также приехал пожилой кореец, прежде преподававший в Красноярском государственном университете японский язык. Мне объяснили, что он получил образование в японской школе в оккупированной Корее.

Ещё один тоннель в историю в двух шагах от СФУ — посещение Николаевского кладбища. Рядом с памятником японским военнопленным, умершим в Сибири, на который мы с профессором Като возложили цветы, подготовленные для нас СФУ, мы обнаружили каменную плиту с надписью на русском языке. Като перевёл для меня, что это надгробие бывшего военнопленного, нашедшего в Сибири семейное счастье и отказавшегося от возвращения в Японию.

Из тоннеля прошлого автомобиль увозит нас в залитое солнцем настоящее. Или будущее? Экскурсия по общежитию № 22, которую любезно провела для нас комендант, оставляет ощущение нереальности из фантастических книг и фильмов в жанре утопий. Однако всё можно потрогать, и из некоторых комнат выглядывают любопытные лица уже заселившихся студентов.

Во время кофе-брейка после экскурсии проглядываю набросок речи — обращения к первокурсникам. Марина передала мне предложение от руководства СФУ обратиться с приветственным словом к первокурсникам после г-на Ваганова. По мере продвижения к сцене испытываю всё большее замешательство: происходящее вокруг совершенно расходится с моим представлением о Дне знаний и больше напоминает ежегодный университетский фестиваль в УПА. Мне объясняют, что торжественная линейка проводится в первой половине дня, а вечером ректор обращается к первокурсникам в такой неформальной обстановке. Он явно импровизирует, настраиваясь на волну слушателей. Решительно комкаю текст заготовленной речи, делаю глубокий вдох и…

— Добрый вечер! Меня зовут Тадаёси Такасима, я ректор Университета префектуры Аити. Это там, где «тоёта»...

Завершающим аккордом этого дня неожиданностей становится мощное «Ё косо» («Добро пожаловать!» — М.Л.), которым меня хором приветствуют все собравшиеся студенты. На миг чувствую себя звездой.

После ужина в шутку предлагаю спутникам вернуться в гостиницу в карете. Они невозмутимо пожимают плечами и... через минуту я сижу в самой настоящей карете! Оказывается, конные экипажи — не редкость на центральных улицах Красноярска. Путешествие во времени продолжается.

День четвёртый — 2 сентября

Надеюсь, что Марина не поленится и переведёт мои впечатления и от этого дня.
<...>

День пятый — 3 сентября

Не ожидал, что на мою открытую лекцию придёт ректор СФУ! Первый раз выступаю перед академиком. Впрочем, у меня было какое-то предчувствие вчера, поэтому я до глубокой ночи просидел, просматривая дополнительные материалы по действию Киотского протокола в России и поглощению парниковых газов лесами. После лекции часть слушателей провожает меня до столовой, и один из них — рыжеволосый паренёк в сером костюме (ходячий символ СФУ?) — говорит (по-японски!), что он — первокурсник, и эта лекция — первая, которую он прослушал в университете.

Во время послеобеденной неформальной беседы проректор по науке и международному сотрудничеству рассказывает мне о том, что лесные пожары могут оказывать благотворное влияние на лесовосстановление; что в СФУ готовят специалистов по лесному хозяйству, многие из которых родом из окружённых лесами городков и посёлков и после выпуска возвращаются в родные места для работы по специальности. А я не могу оторвать глаз от окна, в котором видны только макушки сосен и узкая полоска неба. Проректор ловит мой взгляд и говорит с улыбкой, что любит работать в своём кабинете, потому что вид из окна придаёт свежие силы.

До отъезда из СФУ я ещё успеваю переговорить с ректором СФУ, дать интервью радиовещательной сети «Голос России» и ответить на вопросы студентов, изучающих японский язык. Многие настроены решительно на долгосрочные стажировки и поступление к нам в аспирантуру.

По дороге в аэропорт вспоминаю рассказ профессора истории СФУ ДАЦЫШЕНА о том, что в 1878 году Красноярск посетил чрезвычайный и полномочный посланник Японской империи Такеаки Эномото. Как и он, я провёл здесь 5 дней. Как и Эномото, я встретил здесь удивительно радушный приём (Эномото показали золотые прииски, а я получил приглашение приехать в сентябре следующего года для чтения курса лекций и участия в симпозиуме по проблемам изменения климата, который предложил провести ректор СФУ). Как и Эномото, я уезжаю с верой в то, что нас объединяет гораздо больше общего, чем принято считать.

Перевод М.В. ЛОМАЕВОЙ