АФОРИЗМЫ
А.А. БОЛДЫРЕВА
> Научный работник не может быть однолюбом — ему мешает широта взгляда.
> Не все направления, над которыми работает ученый, отвечают ему взаимностью.
> При наличии идеи способ изложения материала не имеет значения.

Не часто увидишь картину, когда после занятия слушатели окружают лектора и засыпают его вопросами. Но студентам специальности «биофизика» повезло — в качестве визит-профессора курс «Молекулярная нейрохимия-2008» им прочел Александр Александрович Болдырев, доктор биологических наук, профессор МГУ и заведующий лабораторией нейрохимии Научного Центра неврологии Росcийской Академии медицинских наук, член Президиума Научного Совета РАН по проблемам биохимии животных и человека, член Международного общества нейрохимиков, Почетный профессор Международного Университета им. Альберта Швейцера (Швейцария), Заслуженный деятель науки России — и это далеко не весь список...

Александр Александрович за 6 дней прочел нашим студентам 13 тем курса и последнюю, 13-ю, посвятил рассказу о той редкой ситуации в науке, когда результаты теоретических исследований начинают использовать на практике, а именно — в медицине. Речь шла о карнозине — веществе, которое более ста лет изучало не одно поколение русских ученых. Карнозин был открыт в 1900 г. В.С. Гулевичем, затем изучение фермента было продолжено академиком С.Е. Севериным и его учениками, в том числе А.А. Болдыревым. В результате многолетних исследований ученые доказали, что карнозин и родственные ему соединения улучшают работоспособность организма, тормозят процессы разрушения клеток и способствуют скорейшему восстановлению поврежденного мозга (при инсультах, ишемии, болезни Паркинсона), замедляют процессы старения и увеличивают продолжительность жизни. Карнозин хорошо себя зарекомендовал при лечении органов зрения, диабете, язвах и др. Даже при снятии синдрома похмелья! «Если среди вас есть будущие бизнесмены, начните выпускать водку с карнозином — и она моментально станет популярной!». И вообще о карнозине можно говорить, как о лекарстве будущего, поскольку с его помощью организм сам находит пути мобилизации своих внутренних возможностей.

Научная школа, которой руководит А.А. Болдырев, в рамках Международного Биотехнологического Центра МГУ разработала биотехнологию получения карнозина, а также технологию изготовления и применения пищевой добавки на его основе. Результаты исследований никогда не делались тайной, и сегодня целый завод по получению карнозина работает в Италии, японцы вовсю используют карнозин при лечении раковых заболеваний, немцы — для подготовки спортсменов, американцы продают биодобавки широкого профиля. Какие же дивиденды сумели получить наши ученые от своих разработок?

В Интернете о карнозине информации очень много. Но интернет-аптека предлагает только биодобавку американского производства — за 1630 руб. Российский аналог выходит под торговой маркой «Севитин». Его выпускает группа компаний ООО «ПТП «МЕДТЕХНИКА», ООО НИП «ИНФАРМ плюс». Наш препарат стоит примерно вдвое дешевле, но не всем известно даже его название...

— Александр Александрович, давайте поговорим именно об этой стороне развития науки в нашей стране — потраченных на исследования десятилетиях и результатах, которыми пользуются другие...

— Я понимаю, что держу в руках «золотую жилу», но знаю, что никогда не смогу этим воспользоваться. Об этом я не жалею — каждому свое. Но я сожалею о будущем страны и нашей науки, потому что на наших разработках кто-то зарабатывает деньги, а мы российские деньги (заработанные, например, нефтяниками) отдаем на развитие чужой экономики, не умея найти путей для поддержания собственного народа.

— Российская наука отвечает мировому уровню?

— Если говорить о клеточной биологии, то да. Но дело в том, что мы сильнее японцев, например, в идеологии, однако отстаем в способности ухватиться за идею и довести ее до практического применения. Так, японские фирмы, узнав о ранозаживляющем действии карнозина, уже применяют его для санации ротовой полости при удалении зубов.

— Почему такой оперативности нет у нас? Нам не хватает менеджеров науки?

— Нам не хватает начальства, которое больше бы заботилось о нас, чем о себе. Мне не хотелось бы кого-либо критиковать (тем более, что ситуация в нашей науке сегодня гораздо лучше, чем была 10 и даже 30 лет назад), но у нас нет людей, которые готовы были бы создавать мостик между научной разработкой и ее внедрением в практику. В лучшем случае ученому предлагают «научиться», как зарабатывать деньги на своих результатах. Но настоящий ученый не будет этим заниматься. Это не его профессия.

— А Вы не пробовали найти таких людей, скажем, среди своих учеников?

— Я даже не задавался такой целью. Потому что я не готовлю менеджеров, мои ученики, как и я, хотят делать науку.