ДОСЬЕ

Цих Август Карлович.
Родился в Балахтинском районе Красноярского края в 1951 году.
Окончил Красноярский госуниверситет в 1973 г.
Работал в Институте физики СО АН СССР с 1973 по 1992 г.
Служил в Советской Армии (1974-1975)
С 1992 – заведующий кафедрой теории функций.
Профессор, доктор физико-математических наук.
Подготовил 22 кандидата наук
(из них двое – подданные Швеции), а также двух докторов наук.
Работал в университетах Стокгольма, Бордо, Берлина, Калабрии (Италия), Армидель (Австралия), Институте Макса Планка (Бонн) и др.
Научные интересы: комплексный анализ, алгебраическая геометрия, обработка сигналов.

Если в 12 часов ночи идёт дождь, то можно ли ожидать, что через 72 часа будет солнечная погода? «А какая здесь связь?» – в первую секунду спросите вы. Разве не имея больше никаких данных, а тем паче прогноза погоды, ответишь на этот вопрос серьезно? Однако в том-то вся и штука, что ответ есть, точный, если вы дружите с математикой. Такая уж это наука – может быть своенравной, загадочной, красивой, занимательной, порой в ней происходят чудесные превращения и открытия, и тогда она похожа на сказку…

Кто сказал, что математики – люди рационально мыслящие и оттого – скучные в общении? Мол, скупые они на эпитеты, на вопросы стараются отвечать односложно: «да» или «нет»… О своём «математическом царстве» заведующий кафедрой теории функций Института математики СФУ, профессор Август Карлович Цих может рассказывать так, как будто бы это – не сухая точная наука, а увлекательный остросюжетный детектив.

Красивые числа

– Однажды довелось от одного математика услышать восторженную фразу: «Какое красивое число получилось»! Неужели немые знаки действительно можно так эмоционально оценивать?
– Конечно! – подтверждает А.К. Цих и тут же приводит наглядный пример. – Во-первых, простые числа сами по себе очень привлекательны (они делятся только на себя и на единицу). Когда начинаешь перечислять: 2, 3, 5 ,7,11,13,17,19 – тут они ещё довольно часто встречаются, а дальше – всё реже и реже. Казалось бы, этих «оловянных солдатиков» можно пересчитать, но ещё Евклид доказал, что их бесконечно много. И основная, до сих пор не решённая до конца проблема, с какой частотой они появляются? Это только одна из загадок, которые преподносит нам наука под названием «Теория чисел».

«Я не волшебник…»

Это в наше время продвинутые родители покупают своим малышам специальные пособия: учат их счету и азбуке чуть ли не с пелёнок, покупают детские «компьютеры»... А для Августа Карловича самыми первыми педагогами стали старшие сестры.
– Я родился в семье этнических немцев. Во время войны родителей выслали из Поволжья в Сибирь, в Балахтинский район, – вспоминает профессор. – Поначалу немецкие дети сторонились русских – сказывался языковой барьер, поэтому и мне чаще приходилось отсиживаться дома. Долгими зимними вечерами мои сестры очень любили играть в школу, а я охотно был их постоянным и прилежным учеником. Да так хорошо они меня учили, что лет в пять я уже мог считать до неограниченного количества: всё время спрашивал: а после тысячи что идёт, миллион? А дальше? Скоро стал понимать организацию – миллионы, миллиарды и т.д. Я не вундеркинд, но в первом классе знал столько, сколько и мой брат, который на два года старше.
– Скучновато пришлось в первом классе?
– Точно (смеется)! Учителя это заметили и, жалея, стали давать дополнительные задания. Позже появились другие интересные предметы: физика, химия. В 9-м классе во время районной олимпиады я занял три первых места – по физике, химии и математике. И оказался перед дилеммой: кем же стать? Выбор помогла сделать учитель математики. От неё я в глухой деревне узнал о Красноярском филиале Новосибирского университета. Приехал в Красноярск и поступил. А дальше... встретил яркую личность – Александра Петровича Южакова. Это был очень глубокий, основательный и щедрый педагог. Может быть, не очень продуктивный в публикациях, когда защитил докторскую, ему было уже около 60 лет, но зато он никогда не жалел времени на своих учеников. На втором курсе Александр Петрович прочитал у нас всего 4 лекции, и этого было достаточно, чтобы оценить талант учёного. Тогда я по-настоящему влюбился в геометрию с её многомерными пространствами. Химикам и физикам нужны приборы, аналитикам-математикам – карандаш и бумага, а геометрией можно заниматься даже без карандаша! Тут главное – пространственное воображение. Я в застойные годы, приходя в магазин, не тяготился стоять в длинной очереди, потому что в это время в уме решал геометрические задачи. И сейчас в автобусе, в самолете – не скучаю.

Четвертое измерение

«Если взять геометрическую фигуру и направить на неё свет, то видно проекцию (третье измерение), а значит, всего лишь получаешь ограниченное представление о предмете. Если затем переместиться за проекцию и увидеть свет как соединяющую, склеивающую энергию, и посмотреть на проекцию с обратной стороны, то увидишь объемное изображение, наполненное светом…» Если следовать всем этим инструкциям интернет-источника, пытаясь «нащупать» четвертое измерение, то пожалуй, можно впасть в состояние транса… Оказывается и для доктора физико-математических наук четвертое измерение – не «ларчик, который просто открывался», а что-то вроде шага в открытый космос…
– Когда мы выходим в четвертое измерение, тут уже ничего не видно и нужно иметь логическое, аналитическое и пространственное мышление, – поясняет Август Карлович. – Если в трехмерное пространство мысленно вложить, скажем, плоскость стены, то легко заметить, что она разбивает это пространство на две части, а четырёхмерное пространство вы разбиваете на две части трёхмерным сечением. Это простейший трюк подключения логического мышления к проблематике многомерия. А сколько завораживающих моментов вы обнаружите, когда попытаетесь в этом мире рассматривать узлы и их зацепления по аналогии с ДНК – вот вам и связь с химией: тут надо иметь воображение и смелость строить гипотезы. Словом, нужна геометрическая интуиция.
– Сегодня, когда так много открытий уже сделано в математике предшественниками, видимо, трудно быть первооткрывателем?
– Однажды Гёте, который хорошо знал назначение исследователя, его дух, изрёк: «Всё разумное уже придумано, поэтому не надо бояться ещё раз перепридумать». Мир действительно очень стар, человеческий ум приложился почти ко всем сферам, и многие исследователи думают: «А, это, наверное, уже сделано кем-то, надо только сесть, порыться в журналах и найти». Но иногда стоит попытаться заново придумать то, что уже открыто когда-то, и ты обязательно выйдешь на новую ступень, потому что каждый человек мыслит по-своему. И у меня в жизни была такая удача. Я обратился к опыту выдающегося французского математика Пуанкаре. Когда он изучал аномалии движения планет, возникла необходимость исследовать кратные последовательности. Ученый не решил эту задачу, а всего лишь концептуально наметил некоторые подходы. И когда я приступил к работе, первая мысль была: ну раз уж сам Пуанкаре приложил к этому руку, то мне здесь делать нечего. Тем не менее, я стал разбирать простейшие примеры и впоследствии смог решить проблему устойчивости цифровых фильтров. Полученный результат и стал основой для моей докторской диссертации.
– Как-то в одном из интервью Вы обмолвились, что хотели бы углубиться ещё и в физику…
– Да, эта наука мне по-прежнему очень интересна. И в этом большая заслуга моего научного руководителя. Александр Петрович Южаков очень любил устраивать совместные с физиками семинары, чтобы знать, чего они хотят от математиков. Наверное поэтому в 1973 году я и оказался в Институте физики СО АН СССР, где провел почти 20 лет! В то время зачастую приходилось вариться в собственном соку. Многие работы зарубежных коллег мы видели только в форме кратких рефератов, а это из серии «Я Солженицына не читал, но он такую антисоветчину несёт!». Представляете, что значит информационная изолированность в науке? Когда «железный занавес» пал и появилась возможность участвовать во всех форумах, то я понял: именно там оттачивается сама формулировка проблемы и корректируются актуальные направления исследований. В 1990 году я впервые выехал за границу, и патриарх комплексного анализа, француз Пьер Дольбо подошел ко мне и сказал: «Я потрясен! Как вы можете в столь абстрактной науке (теории многомерных вычетов) получать такие физические приложения?». На Западе считается, что когда математик начинает решать прикладные задачи физики – это вредно для его карьеры, поскольку он должен бить в одну точку и в самом узком вопросе стать первым. А успехи наших математиков применительно к физике можно объяснить тем, что Красноярск был «закрытым» городом, и ученые выполняли отраслевые или оборонные заказы, в том числе и я. На сегодняшний день многим моим теоретическим работам физики нашли практическое применение: в вопросах турбулентности, в современной теории суперструн (астрономия), в физике высоких энергий. Зачастую вижу по ссылкам, что мои абстрактные результаты применяют французы, японцы или американцы.

Нас мало избранных, счастливцев праздных…

– Не поредеет ли отряд студентов-математиков СФУ в ближайшие годы в связи с грядущим демографическим провалом?
– Для нас это тоже больной вопрос, но к счастью в математике количество серого вещества – это постоянная величина. Мы своих 10 хороших студентов имеем каждый год, и почти все они идут в аспирантуру. Так что на факультете ситуация, как у Пушкина: «нас мало избранных, счастливцев праздных…». Вообще в мире ситуация у математиков, в смысле интереса к науке, более благоприятная, чем у физиков – уж и не знаю почему… В золотые времена (с 1930-го по 70-е годы) физика была бурно развивающейся наукой: эпоха работы над атомной бомбой и освоением космоса. А сейчас, например, в Швеции, в Германии и Японии интерес к физике снизился. Что же касается математики, то здесь отчасти помогла компьютеризация.
– Получается, технический прогресс – благо для математики?
– Много результатов фундаментального характера в последнее время получено на основе численных экспериментов. Создавать гипотезы с помощью компьютера – мощнейшая вещь, но я боюсь, что математики обленятся… Хотя лет через десять мы выйдем на новый виток, и в самих компьютерных науках возникнут проблемы, которые будут иметь фундаментальный характер для всей математики…
– Август Карлович, Вы возглавляете математическую школу по интегральным методам в комплексном анализе и алгебраической геометрии. Что даёт сам факт наличия научной школы вообще?
– В целом красноярская школа по комплексному анализу начала формироваться с 1965 года под руководством Л.А. Айзенберга и А.П. Южакова. Я считаю, что наша система научных школ – это, в какой-то степени, наследство СССР. В чем была сила Сибирских научных центров? В коллективизме, хотя частенько встречался балласт – куда ж без этого (смеется)?. На западе другая ситуация: небольшой университет, но с традициями, объявляет конкурс на замещение позиции, выискивает лучшего в мире специалиста. Он получает зарплату, и как правило, не имеет соратников, разве что одного-двух докторантов. У нас легче создать школу благодаря системе специализирующих кафедр: весь вопрос в том, как из количества сделать качество? Главный признак школы – когда рейтинг цитируемости, хотя бы за счет внутренних ссылок друг на друга, достаточно высок, тогда и внимания к ней со стороны больше. В целом в красноярской школе по комплексному анализу опубликовано более 10 монографий. Все они переведены на английский язык, изданы за границей. Для успешной работы есть всё: приборов нам не надо, а гранты мы зарабатываем сами. Впервые мы получили в 95-м году грант Президента ведущей научной школы России (кстати, его же мы снова заработали в минувшем году), грант Российского фонда фундаментальных исследований и т.д. Сотрудничество с зарубежными вузами дает возможность вывести наших студентов и аспирантов на мировую орбиту. У нас налажены крепкие связи со Швецией, Германией, Францией, США, Бразилией, Аргентиной и многими другими странами. Сам я работал в Германии, Франции, Швеции, читал лекции в Австралии, в Бразилии, Исландии.

Учить искусству убивать драконов…

– К чему сегодня у Вас больше лежит душа: к преподавательской работе или же к науке?
– По молодости мне жалко было тратить время на преподавание, но теперь я просто обязан все отдать, что знаю и умею. В этой связи вспоминается один случай. В 1989 году, когда я читал цикл лекций в Минске, вышла моя монография, и один минский математик (сейчас он живет в США) сказал, что определенный круг задач может быть решен с помощью результатов, описанных в этом труде. Чтобы не терять драгоценное время, я подключил к работе своего студента – Тимура Садыкова, который вскоре подтвердил, что мои идеи действительно работают в заданном направлении! Но главное: он настолько обогатил этот подход, что сейчас является автором нового направления. В настоящий момент Тимур готовится к защите докторской диссертации.
Если выбирать между наукой и преподаванием, то я, пожалуй, согласен и на вариант древнего китайского мыслителя, который сказал: «Всю жизнь учился искусству убивать драконов, но никогда в жизни мне это не понадобилось, поэтому я стал учить других искусству убивать драконов». Математика – это не только наука, но также искусство и религия, и для меня – счастье проповедовать её в окружении одаренных молодых людей.
– Август Карлович, можете припомнить случаи, когда в споре Вы уступали своим ученикам?
– Бывали счастливые моменты, когда я признавал свое поражение, не считая это чем-то зазорным. У меня есть рабочий семинар, где общение со студентами происходит в режиме «вопрос-ответ».
– Ваша дочь Ирина тоже стала математиком и работает доцентом на кафедре прикладной математики Института космических и информационных технологий СФУ. Выходит, тяга к точным наукам передается по наследству?
– С дочкой я занимался с раннего возраста. В 9-м классе уже было абсолютно ясно, что она остановится именно на математике. В марте Ирина будет защищать докторскую диссертацию.

Два в кубе

– Август Карлович, хочется ли вам иногда отдохнуть от языка цифр?
– В свободное время стараюсь читать классиков: так много в жизни пропущено и хочется наверстать… Не люблю объемные произведения: «Крейцерова соната» Толстого мне больше по душе, чем «Война и мир». Я и научные труды предпочитаю небольшие, но очень меткие, основательные, как, например, у выдающегося советского математика Льва Семёновича Понтрягина. Будучи абсолютно слепым, он много работал и, бывало, обижался: «Некоторые получают гонорар за свои статьи и книги в восемь раз больше, чем я».
– Неужели точно в восемь?
– А он все логично обосновал: «Во-первых, – говорил мэтр, – я пишу в два раза короче,но для этого требуется в два раза больше времени, в результате выходит в два раза лучше. Ну и получается: два умножить на два и ещё на два – в восемь раз!».

Общие сведения о школе

Красноярская научная школа по многомерному комплексному анализу стала формироваться с 1965 года под руководством Л.А. Айзенберга и А.П. Южакова; первый из них возглавил направление по интегральным представлениям для голоморфных функций, а второй – теорию многомерных вычетов, заложенную в работах Е. Мартинелли (E. Martinelli) и Ж.-П. Лере (J.-P. Leray).
За годы становления школы были созданы основные принципы теории интегральных представлений и вычетов, установлены связи интегральных методов с алгебраическими и дифференциальными уравнениями. Эти исследования отражены в монографиях Л.А. Айзенберга и А.П. Южакова; А.К. Циха; А.М. Кытманова; Н.Н. Тарханова; Л.С. Маергойза. Получены фундаментальные результаты по комплексной выпуклости, которые впоследствии были использованы и дополнены до развитой теории в монографиях скандинавских коллег: Л. Хермандера (L. Hörmander); М. Андерссона, М. Пассаре и Р. Сигурссона (M. Andersson, M. Passare, R. Sigursson). Также решена проблема устойчивости двумерных цифровых рекурсивных фильтров.
В настоящее время в составе школы 14 докторов наук, 35 кандидатов наук, 19 аспирантов и докторантов. За 2003-2008 гг. подготовлено 8 докторов и 14 кандидатов наук.

Полученные гранты и стипендии

>> Грант ведущей научной школы России «Многомерные вычеты в комплексном анализе и алгебраической геометрии», 2003-2005, 2008-2009, руководитель А.К. Цих.
>> Грант РФФИ «Многомерные вычеты и интегральные представления в исследованиях CR-форм и дифференциальных операторов», 2002-2004, руководитель А.К. Цих.
>> Грант РФФИ «Многомерные интегральные представления и вычеты в исследованиях дифференциальных и разностных операторов», 2005 -2007, 2008-2010, руководитель А.К. Цих.
>> Грант РФФИ-JSPS (Российско-Японский) «Геометрия и анализ на комплексных алгебраических многообразиях», 2006-2007, А.К. Цих, И.А. Антипова, О.В. Знаменская, Е.Н. Матеров, Т.М. Садыков, А.В. Щуплев.
>> Грант Минобразования РФ «Сингулярности гипергеометрических и фуксовых дифференциальных уравнений» (Санкт Петербург), 2002-2003 гг., руководитель А.К. Цих, исполнители: Е.Н. Матеров, Т.М. Садыков,
А.В. Щуплев.
>> Международный грант DFG (Немецкого научного общества), 2005 г., А.М. Кытманов, С.Г. Мысливец.
>> Международный грант в рамках сотрудничества между РАН и Шведской королевской академией наук, 2003-2005, 2006 г., А.К. Цих, И.А. Антипова, В.М. Трутнев, Е.К. Лейнартас.
>> Международный грант Г. Густавссона, 2003-2006, А.К. Цих, Е.К. Лейнартас, В.М. Трутнев, В.А. Степаненко.
>> Международный грант CNRS (Национального центра исследовательского общества Франции), 2006, А.К. Цих.
>> Грант Президента РФ для молодых докторов наук: «Разрешимость линейных систем дифференциальных уравнений в частных производных», А.А. Шлапунов.
>> Грант Президента РФ для молодых кандидатов наук «Гипергеометрические функции нескольких комплексных переменных и проблема Римана-Гильберта», Т.М. Садыков.
>> Грант Президента РФ для молодых кандидатов наук «Интегральные методы в теории алгебраических функций», 2008, Е.Н. Михалкин.
>> Грант Минобразования РФ «аспирант – руководитель» (Санкт Петербург), 2003, А.В. Щуплев, А.К. Цих.
>> Гранты Красноярского краевого фонда науки 2004, 2005, 2006 гг.; И.А. Антипова, А.А. Кытманов, М.С. Мысливец, Д.Е. Лейнартас, К.В. Кузвесов, О.В. Ходос; А.К. Цих, О.В. Знаменская; Т.М. Садыков.
>> Конкурс ККФН – лучшая студенческая работа, 2006, Е.В. Исаева,
А.В. Казанова.
>> Международная стипендия фонда Гумбольдта, 2005-2006, А.А. Шлапунов;
>> Стипендия Президента РФ для аспирантов, 2003, А.А. Кытманов,
М.С. Мысливец.
>> Стипендия Президента РФ для аспирантов, 2004, А.В. Щуплев.
>> Международная премия для молодых ученых им. Миттаг-Леффлера, 2003, Т.М. Садыков; 2007, А.В. Щуплев.
>> Национальная общественная премия «Серебряный голубь» за научно-практические разработки, оказывающие эффективное влияние на учебный процесс, 2005, О.В. Знаменская.
>> Диплом и стипендия конкурса «Династия», 2008, Т.М. Садыков.
>> И др.

Блиц

– Вы поете?
– Как правило, застольно, когда никто не разберет, где чей голос. (Докторант кафедры Н. Бушуева: «Когда в прошлом году на банкете во время конференции профессор Цих взял гармошку и стал петь русские частушки, все японцы кинулись к своим фотоаппаратам, чтобы это заснять!». Цих: «Когда частушки, а когда и Моцарта играю.»)
– Август, случайно, не самый любимый месяц?
– Август, конечно, замечательный месяц. Но я родился в марте и весну всегда любил больше. Правда, последнее время общаюсь с профессором Е.К. Лейнартасом, он философ и стал приобщать меня к осени. Так что сейчас я на распутье: весна или осень?...
– Юг или Север?
– Середина. Примерно, на уровне Красноярска.
– Вы легко запоминаете стихи?
– По-разному: что-то само ложится, а что-то – никак. Например, стихотворение Маяковского про лошадь даже учил усердно – нравилось, а запомнить не мог.
– Ходите ли Вы в кино? Последний фильм, которому Вы поставили бы «пять»?
– Хожу редко, только когда внук позовет. И хороших фильмов из последних не назову. Могу лишь сказать, что все математики, как и космонавты, любят «Белое солнце пустыни» – динамичный фильм.
– Чай или кофе?
– И чай, и кофе. Однажды в Италии на конференции к банкету опоздал один француз. Его спрашивают: белое? красное? Он отвечает «It depends…» То есть «Это зависит…» И они поняли: от закуски. Так и ваш вопрос: утром – преимущественно кофе.
– Присутствует ли в Вашей жизни спорт?
– Да, я занимался волейболом, играл за сборную университета и Института физики. Люблю лыжи.
– Афоризм о математиках.
– Математик – это тот, кто говорит a, пишет b, подразумевает с.
– Если бы Вы были ректором?..
– Я бы принял вагановское решение (смеется). Во всяком случае, сделал бы всё, чтобы фундаментальную науку не «задвинули».