Может, многие со мной не согласятся, но именно аспирантуре, а не студенчеству я отдал бы почётное звание лучшего периода жизни. По сравнению со студенчеством время здесь спрессовано в два раза – отчего все переживания и впечатления сфокусированы в твоей душе с особой чёткостью.

Каким же переживанием запомнится аспирантура лично мне? О, их было много, и сложно выбрать самое-самое. После напряжённых размышлений я решил всё же, что это мой первый семинар. Тогда я окончательно понял, что «вырос» из пелёнок, и теперь между мной и теми, кто моложе меня, пролегла невидимая, но монументальная стена.

Став преподавателем, ты, как Цезарь, переходишь некий Рубикон. И дело здесь не только и не столько в профессиональной этике. А в том, что преподавание требует быть на голову выше своих подопечных. Оно порождает ответственность – перед людьми и перед любимой наукой.

Надо сказать, любовь к химии у меня с детства и ещё в школе я легко сделал свой выбор. Получив диплом через пять лет, я поступил в аспирантуру к профессору Н.Н. Головнёву и продолжил начатые на дипломе исследования. Правда, Николай Николаевич предупредил меня, что заниматься чистой наукой в университете не получится, рано или поздно придётся заняться и преподаванием. И однажды этот день настал – преподавательская практика.
Как сейчас помню студёный январский день, когда к нам в лабораторию заглянул профессор Владислав Андрианович Фёдоров, один из ведущих учёных нашего города. С ним меня связывает многое – он читал лекции по химии ещё моей матери, когда она училась в Технологическом университете. Читал лекции он и у меня – на первом и на третьем курсе.
И, наконец, у него Николай Николаевич, мой научный руководитель, в своё время защитил кандидатскую диссертацию.

Судьбе было угодно, чтобы именно Владислав Андрианович ввёл меня в преподавательскую деятельность – мне выпало вместе с ним вести семинары на первом курсе у химиков ИЦМиМ СФУ.

Ночь перед первым семинаром прошла бессонной. Предстояло понять, что пути назад больше нет, и ухитриться провести между собой и молодёжью невидимую черту официальности. Что-то я подавил в себе, что-то не смог (например, до сих пор запрещаю студентам называть себя по имени и отчеству). Надо отдать должное Владиславу Андриановичу – сохраняя общий контроль и руководство, он оставил мне достаточный простор для самодеятельности. Уже со второго семинара мы нашли общий язык, и я быстро «втянулся» в новую для меня работу.

Семинары неожиданно помогли мне и с кандидатским экзаменом – вместе с первым курсом я так хорошо повторил курс неорганической химии, что учить мне пришлось лишь специальные вопросы.

Чуть не забыл поведать о самом интересном — о коллоквиумах. Составление вопросов, которые выносятся на коллоквиум, – наиболее интересная часть образовательного процесса. Оно требует от преподавателя досконально разобраться в предмете. Сколько разных «тонкостей», не описанных в учебниках, существует в той же химии, мы успели узнать ещё на курсе аналитической химии, который у нас вёл С.А. Сагалаков. Именно Сергей Андреевич через тернии многочасовых посиделок над особенно трудными вопросами показал нам, что в любой науке мало просто вызубрить учебник наизусть. Нужно не просто знать, а понимать – так я говорил своим студентам, задавая им каверзные вопросы. Например: возможна ли жизнь на основе кремния (на коллоквиуме по IVA группе Периодической таблицы). Вообще на семинарах мы старались поддерживать максимально неофициальную обстановку, подобную той, что царит на спецпредметах у старших курсов. В этом плане хочу ещё раз поблагодарить В.А. Фёдорова и С.А. Сагалакова за то, что сформировали во мне творческое отношение к образовательному процессу.

Замолвлю слово и за студентов. Уже несколько лет на химфаке (это не военная тайна – и для других институтов тоже) идут разговоры о том, что студенты год от года становятся всё слабее и слабее. Не ручаюсь за остальные курсы, но тот, что достался нам с Фёдоровым, вернул мне надежду в будущих специалистов. Из студенческих рядов быстро выделились своего рода «гвардейцы», в общей сложности полтора десятка человек (легко схватывают логику, «на ты» с предметом); на моём собственном курсе таких было чуть меньше. Порадовало, что некоторые, например Илья Дергачёв, уже с первого курса осознанно решили посвятить свою дальнейшую жизнь науке.

P.S. Оказавшись по ту сторону баррикад, быстро понимаешь, что «зверства» преподавателей в 90 процентах случаев – плод воображения самих студентов. Подумайте и поразмыслите – может, дело в собственной хронической безответственности и, порой, завышенной самооценке?