Издательство Сибирского федерального университета получило беспрецедентное количество наград за учебные и научные издания, выпущенные в 2015–2018 гг. Таковы итоги VIII общероссийского конкурса изданий для вузов «Университетская книга – 2018», которые подвели в Томске 5 сентября. Среди дипломантов — доцент кафедры истории России Гуманитарного института СФУ, кандидат исторических наук Сергей Алексеевич САФРОНОВ. Его двухтомник «„Пьяный вопрос“ в России и „сухой закон“ 1914-1925 годов» стал победителем в номинации «Лучшее многократное издание (самая востребованная книга)». И это при том, что книга была издана всего год назад! О причинах успеха беседуем с автором.

— Сергей Алексеевич, как долго вы собирали материал для книги?

— Около 20 лет, с 90-х годов. Тогда я ещё писал кандидатскую диссертацию по столыпинской реформе, а в газетах и журналах того времени было много информации об антиалкогольной пропаганде, статей о пьянстве. Ещё не зная зачем, я просто откопировал их наряду со статьями по своей теме. Сначала для меня было просто забавно. А оказалось, это огромный, малоизученный пласт истории. Со временем у меня накопилось много материала, я решил написать статью — «Пьяный вопрос в Сибири», а потом пришла идея монографии. О питейной политике мало кто пишет, хотя, например, при Николае I доходы от продажи спиртного составляли 46% бюджета. При советской власти — около трети бюджета, считается, что даже армию содержали на доходы от водки…

— Среди ваших предшественников, тех, кто исследовал эту тему подробно, кого бы вы выделили?

— Сейчас о питейной политике пишут 5-6 исследователей, например Н.Е. ГОРЮШКИНА. Многие из них появились недавно, и, как ни странно, среди исследователей этой темы много женщин, хотя тема, казалось бы, не совсем женская. Писали об этом и до революции. Самый большой труд — трёхтомник об истории питейной политики в России, который заказал С.Ю. ВИТТЕ накануне введения казённой винной монополии.

— Как вы считаете, что является главным открытием книги?

— Главное открытие, возможно, спорное, но состоит в следующем: резкое введение «сухого закона» в России в начале Первой мировой войны способствовало поражению. Бороться с пьянством нужно, но во время войны это было нелогичным решением: доходы от продажи водки тогда составляли четверть бюджета, и заменить этот источник поступлений было нечем. В этой ситуации Сергей Юльевич Витте посоветовал Николаю II поднять цены на одежду и продукты. То есть рост цен был совершенно искусственным. И именно дефицит и дороговизна продовольствия станут одной из причин Февральской революции. Даже для мирного времени убрать доходы от спиртного — это был бы удар, а во время войны, когда расходы увеличиваются в разы, отказаться от этого источника дохода было равносильно катастрофе.

— В своей книге вы не проводили параллели с современностью?

— Нет. У меня есть мысли о том, чтобы написать про советский период, но пока оставил это на будущее.

— Название книги такое неакадемическое…

— Это не диссертация, это книга, которую любой человек может пойти и купить в магазине. Здесь, конечно, есть умысел: хотелось, чтобы название притягивало. Как-то я нашёл в журнале «Сибирские записки» статью под заголовком «Пьяный вопрос». Мне это название понравилось, и я взял его для книги.

— На общероссийском конкурсе в Томске ваша книга получила награду в номинации «Лучшее многократное издание (самая востребованная книга)». Как думаете, почему?

— Мне кажется потому, что эта тема многих интересует. Когда я говорю, что пишу про Столыпина, это не вызывает вопросов, а если говорю, что пишу про «пьяный вопрос», интересоваться начинают даже те, кто не имеет отношения к истории.

— В чём особенность этой темы, почему она вызывает такой интерес?

— Об этом мало пишут. Есть несколько книг, но они написаны в классической манере, и читать их тяжело. Я, если честно, постарался написать так, чтобы это было читабельно. В книге приводятся большие цитаты. Люди того времени очень образованные, читать их интересно, и невольно погружаешься в атмосферу тех лет. Мне делали замечания в издательстве за больше цитаты, но когда пытаешься пересказывать их своими словами, эффект получается совсем другой.

— Какие выводы мы могли бы сделать, лучше поняв «пьяный вопрос» в России? Как считаете, этот вопрос снят?

— Этот вопрос не снят. Исторически позиция государства в этом вопросе была двойственной. Например, при Никоне: с одной стороны, сократили количество питейных заведений, а с другой — потребовали увеличить порцию для продажи в три раза. Или восстание в конце 50-х годов XIX века, его сейчас считают антиалкогольным, а на самом деле это было движение за дешёвую водку: народ громил кабаки с дорогой водкой. В ссылку тогда отправилось порядка 11 тысяч человек. Наконец, Александр II пошёл на то, что пустил в оборот так называемую дешёвку, дешёвую водку, и только тогда бунты прекратились.

Но были периоды, когда борьба с пьянством давала хороший эффект. Когда вводили сухой закон в начале XX века, противники говорили, что нельзя добиться хорошего результата в стране, где 400 лет пьянства (начиная с Ивана Грозного). Но всё-таки, несмотря на поражение в Первой мировой войне, потом, когда большевики разрешили продажу водки, выяснилось, что подросло целое поколение детей, не видевших пьяных. И когда люди «навеселе» снова появились на улицах, дети спрашивали: «Что это такое? Они заболели?» Если бы трезвую политику продолжили ещё лет десять, то эти дети бы выросли, и можно было добиться трезвости нашего народа.

Отмечу, что есть три вида стран: пивные (Германия), винные (Франция) и водочные. Россия, как и, например, Финляндия, – классическая водочная страна: мы употребляем меньше алкогольных напитков, чем многие страны, но эти напитки более крепкие.

Анна ПОРВАТОВА

Цитаты из книги

«Отпуск вина и спирта из винных лавок мог производиться, не иначе как в посуде, опечатанной в ведёрной лавке, на заводе или в складе, где эти напитки были разлиты в посуду, ёмкостью не менее 1/40 ведра (исключение предусматривалось только для водочных изделий, получаемых с заводов под бандеролью). Таким образом, минимальная емкость продаваемой с вином посуды была ограничена 1/40 ведра. Но вскоре законом от 24 ноября 1886  г. этот размер вновь был понижен до 1/100 ведра, ибо, как показал опыт, установленный законом 14 мая 1885 г., размер оказался слишком большим для потребления одним лицом за один раз, «что вызывало необходимость крестьянину для покупки вина приглашать товарища, причем, распив сороковку, компания обыкновенно на этом не останавливалась, и попойка вблизи винной лавки продолжалась до опьянения».

«Трезвенническое движение в России начало возникать во второй половине XIX в. как общественное явление. Постепенно к нему подключилось и государство. Благодаря С.Ю. Витте возникли попечительства о народной трезвости, которые содержались на доходы от… от водки».

«При этом, конечно же, не следует считать, что сама по себе борьба с пьянством привела к распаду Российской империи. Перестройка экономики — длительный процесс, чтобы заменить доходы от водки, требуются десятилетия. С наскока эту проблему не решить. Просто этой проблемой воспользовались политические силы, которые хотели провести либеральные реформы, и им нужно было добиться поражения своего Отечества, как после Крымской войны 1853–1856 гг., когда проигрыш в данной войне надолго отодвинул от власти патриотические силы и позволил провести целый ряд демократических реформ. После Русско-японской войны 1904–1905 гг. произошло то же самое. А уж поражение в Первой мировой войне, видимо, должно было окончательно поставить Россию в ряд «нормальных» государств. Однако этого не произошло. Либералы не смогли удержать власть».