— Сейчас мы на стадии отработки алгоритма проведения экспертизы, устанавливаем контакты с другими смежными подразделениями СФУ, — рассказывает Инга Анатольевна. — Важно запустить механизм оказания договорных услуг, чтобы в выполнении исследования были заинтересованы и заказчики, и эксперты. Лингвисты Сибирского федерального и раньше получали отдельные заказы, например, от Регионального центра по изучению и профилактике экстремизма и терроризма (действует в СФУ уже больше года). Мы, конечно, продолжим сотрудничество с этой структурой.

Наш центр будет не только оказывать экспертную помощь заинтересованным сторонам, но и проводить тренинги и семинары для студентов, сотрудников, преподавателей университета и других лиц по эффективной речевой коммуникации, юридической лингвистике и экспертно-консалтинговой деятельности. Кроме того, стоит задача сформировать сообщество лингвистов-экспертов, которым есть чем поделиться друг с другом.

— Помимо судебных органов, кто ещё может быть заказчиком экспертиз?

— Представители силовых структур, органов следствия и дознания, общественных организаций, адвокаты, частные лица.

— Инга Анатольевна, приходилось ли вам лично проводить лингвистические экспертизы?

— Да, разумеется, но этот опыт — вещь очень тонкая. Здесь важно соблюсти этику. Если в общих словах, то в моей личной практике преобладали экспертизы для силовых ведомств. Предвосхищаю некоторые ваши вопросы, но, увы, не имею права называть экспертов, которые работают в центре, и разглашать подробности выполненных исследований. Нужно понимать, что одно дело, когда экспертиза об оскорблении, и затронуты чьи-то честь и достоинство, и совсем другое — когда эксперт находит призывы к насилию, разжиганию межнациональной розни. По итогам такого заключения люди, как правило, приговариваются к реальному сроку, и эксперты опасаются за свою безопасность и за жизнь своих близких.

— Что может стать предметом рассмотрения экспертов?

— Любые спорные тексты. От слова, предложения, реплики, комментария в социальных сетях до больших изданий.

— Если речь идёт о каком-либо диалоге между людьми в мессенджерах, переписка тоже может быть предметом экспертизы?

— Когда это становится достоянием третьего лица, то да.

— Поступили уже к вам заявки на проведение экспертиз?

— О нас знают и проявляют интерес к деятельности нашего центра. Например, к нам обратились сотрудники прокуратуры и коммерческой организации (дело о соблюдении авторских прав в наименовании продукции). Я думаю, что спрос родил предложение. Конкуренты у нас тоже имеются, это другие центры в Красноярске, выполняющие подобные экспертизы, и лингвисты-эксперты в крае и соседней Хакасии. Я думаю, работы хватит всем. Но у нас есть неоспоримое преимущество — универсальность! В СФУ, помимо профессоров-лингвистов, работают опытные юристы, психологи, религиоведы, есть и кафедра иностранных языков (на случай, если высказывание на иностранном).

— Каждый раз экспертом становится соответствующий узкий специалист или команда лингвистов сидит и разбирается?

— Всё зависит от вида экспертизы и от заказчика. Экспертизы бывают разных уровней сложности. Например, нужно проанализировать высказывание в какой-то социальной сети, которое, по мнению заявителя, его оскорбило. Тогда эксперт работает только с этим контекстом, и это первый уровень сложности. Казалось бы, тут всё просто, надо только выяснить — содержатся ли в тексте слова, относящиеся к неприличной лексике или нет, и к кому конкретно обращены эти слова. Но не тут-то было: до 14 февраля этого года действовал один закон о том, что такое оскорбление, а с 15-го в него внесены поправки.

Встречаются и заковыристые экспертизы, где текст ироничный, и предстоит работать с подтекстом. Как правило, подобные экспертизы относятся к третьему, высокому уровню сложности.

Если речь идёт о комплексной экспертизе, то изначально оговаривается, какие эксперты должны рассматривать это дело. В этом случае для проведения экспертизы будут назначены несколько человек. Независимо друг от друга они выполнят каждый свою часть исследования и потом все данные соберут в общее экспертное заключение.

— Как долго обычно проводится экспертиза? Например, если заказчиком выступает суд, то существуют ведь сроки рассмотрения судебных споров...

— Если судебные инстанции к нам обратятся за экспертизой, мы обозначаем срок — не менее двух недель, но бывают ситуации, когда экспертное заключение нужно подготовить и в более сжатые сроки. Хочу добавить, что помимо лингвистической экспертизы от некоторых компаний есть к нам запросы на такую услугу, как текстовое сопровождение их деятельности: посмотреть и проанализировать наполнение сайта, подготовить какую-то информацию о деятельности предприятия или организации, заполнить вкладку «История» и т.д.

— Инга Анатольевна, и напоследок: вы недавно переехали в Красноярск из Лесосибирска. Знаю, что вы представитель филологической династии...

— Да, мой отец Анатолий Никифорович КАРПОВ, кандидат филологических наук, до последних дней (к сожалению, в 2016 году он ушёл из жизни) заведовал кафедрой общих гуманитарных и социально-экономических дисциплин Лесосибирского педагогического института — филиала СФУ. И я в 1997 году окончила этот вуз (специальность «филология», квалификация «учитель русского языка и литературы»). Сразу после института собиралась идти работать в школу, но мне предложили остаться на кафедре русского языка ассистентом. Я согласилась. Поступила в аспирантуру КГПУ
им. В.П. Астафьева и в 2003 году в Томском госуниверситете защитила диссертацию на тему «Динамика лексического выражения понятия «чужой» в истории русского языка». Тему предложил мой научный руководитель, доктор филологических наук, профессор Александр Дмитриевич ВАСИЛЬЕВ, и мне она показалась чрезвычайно интересной: важно изучать историю родного языка.

С 2009 по 2012 год я работала деканом факультета педагогики и методики начального образования ЛПИ, а с 2012 по 2018 год там же — деканом факультета педагогики и психологии.

Что касается увлечений — в студенчестве играла в баскетбол и занималась плаванием. У меня взрослая дочь, которая в 2020 году с отличием окончила ИАиД СФУ, сейчас продолжает профессиональную деятельность в Санкт-Петербурге. Все говорят, что дизайнерские способности у неё от меня. Не уверена, хотя мне нравится создавать вокруг себя уютное пространство, как нравится и обучаться всему новому.