Кино 1952 года

Жива на Мира, 9 «ремеслуха»!
Я помню: распластавшись на стене,
Следим в две пары глаз, в четыре уха
За обстановкой во дворе, вдвойне —

За проходной, за псом, за входом в зданье,
По лестницам ажурного литья —
Наверх, в спортзал, где в массовом сознаньи
Всевластны вспышки инобытия!
Жара, спортзал битком, орут колонки,
Во тьме — Тарзан, иль Чаплин, иль Парад…
А десять лет назад шли похоронки
По семьям этих стриженых ребят.

Интегральное представление Коши в 1964 году

Второй этаж. Маерчака.
Через дорогу — «Бани» — в окна,
И с мелом мягкая рука
Сплетает формулы волокна.

На подоконник Пестряков
Мостится с киноаппаратом…
Мы — все четырнадцать рядов —
Непознаваемы, как атом.

Послевоенный недовес,
Шестидесятники, как секта.
Зря к нам проявлен интерес
С угла «Дзержинского» субъекта.

Мы молоды и живы — все,
Подобья нимбов на девчатах,
Весна, весна во всей красе
В СССР шестидесятых!

На плёнку шутит Айзенберг:
«Вы за окно не упадите…»
А там — свершений фейерверк
В огнях, в бетоне и граните.

Беззвучный выход на Столбы.
Колхоз. Общага. Женька с книжкой…
Вдруг плёнка рвётся с бледной вспышкой,
Как знак загадочной Судьбы.

***
Памяти друга В. Пономарёва

Течёт, течёт небесная река.
Как льдины — одиночки облака,
А берегами выступают сосны…
Шоссе уводит вверх.
«Форд» тянет сносно —
Звонок, некстати, я же за рулём,
Пусть «Мерс» обгонит…
Вот, сейчас возьмём:
«Вчера в больнице утром умер Вася».
А я-то думал, что у нас в запасе
Ещё три, пять, а там — и восемь лет,
Ан — нет.
Течёт, течёт небесная река,
Поодиночке тают облака,
И остаются синева и свет,
Летящий в бездну миллиарды лет.

Июнь 2016