Ещё летом учёный совет университета утвердил положение о бюджетном процессе в СФУ. Необходимость такого положения диктовалась, в первую очередь, новым автономным статусом университета, который предполагает иные условия финансового существования. К тому же оно формализует некоторые механизмы распределения ресурсов по структурным подразделениям. Прокомментировать положение и финансовую ситуацию в СФУ мы попросили П.М. Вчерашнего, проректора по экономике и финансам.

— Павел Михайлович, статус автономного учреждения, похоже, означает затягивание поясов. О каких бы расходах ни пошла речь, в ответ можно услышать: на это денег нет; мы теперь автономное учреждение, должны экономить. Нам что, бюджет сократили сверху?

— Ситуация по финансам в этом году, который стремительно идёт к завершению, была очень сложной. Я бы разделил год на две части. Мы стали автономным учреждением в июне и напрямую первую половину года не могли планировать расходы, потому что были бюджетным учреждением. Эти первые шесть месяцев оказались самыми напряжёнными. Поэтому ректорат предпринял ряд мер, которые, может, были непопулярными, но свой эффект дали. В основном за счёт сокращения административного аппарата мы за год сэкономили 60 млн рублей зарплатного фонда. Это было трудное решение, много людей покинуло университет, но такая стратегия была необходима в данных условиях.

Далее — сокращение внебюджетных средств. Помните ту антикризисную программу, которую мы реализовывали в 2009 году? Мы тогда больше 250 студентов, обучающихся платно, перевели на бюджетные места. А это на самом деле для нас — потеря ресурса. Это деньги университета, на которые мы осуществляли в том числе социальные программы. Но в условиях кризиса, когда необходимо поддержать базовые процессы, такие системные решения диктует жизнь.

Одновременно с этим ректором было дано жёсткое указание — не сокращать бюджеты институтов. То есть их финансирование никак не изменилось. Фактически опять же ресурсы были перераспределены туда из общей университетской корзины. Не хочу сказать, что для институтов это был какой-то золотой дождь, но тем не менее политика осуществлялась такая.

В институтах остаётся 50% заработанных средств. С 1 сентября 2010 г. директора получили право подписи и сами распоряжаются своими бюджетами.

— Отразилось ли сокращение бюджета, о котором вы говорили, на фонде стимулирующих надбавок, регламент начисления которых принят в прошлом году?

— В условиях жёсткого бюджета с января 2010 года, фонд надбавок мы стремились сохранить во что бы то ни стало, а это тоже — 50 млн рублей. Эти деньги заложены в бюджет, но мы их получаем, если выполняем определённые условия учредителя. Как инструмент, который должен нас мотивировать и контролировать, это вполне действенный механизм. Так вот, за первое полугодие средства мы уже получили в том же оговорённом объёме —5% от фонда заработной платы. Сейчас уже начинается процесс составления рейтинга преподавателей.

— Раз сумма та же, то и «вес» балла будет тот же — 3 тысячи рублей, кажется, он был в прошлом году?

— А вот этого я не знаю, не могу сказать. Всё зависит от того, как сработают наши преподаватели, сколько из них попадёт в те рейтинг-листы, которые будет рассматривать наше учебное управление. Могу лишь сказать, что суммы не будут ниже.

— Но если выше — значит, меньше людей получит стимулирующие надбавки…

— Ну и что? Этот фонд — специальный инструмент, он не для всех. Он имеет стимулирующий и поощрительный характер. А кроме того есть и другие механизмы надбавок к зарплате. Бюджеты институтов, которые мы не трогаем, проектная деятельность и т.д.

— Много проектов было реализовано в университете благодаря Программе развития. Будет ли она профинансирована в этом году и в каком объёме?

— В связи с автономией процедура принятия Программы стала более сложной. Но мы рассчитываем, что в сентябре-октябре получим средства программы как окончание некоего цикла развития университета в 2007-2010 годах. Речь идёт о 774 млн рублей.

— На что предполагается расходовать средства?

— Программу можно разделить на 3 крупные части. Первая — инфраструктура, ремонт аудиторий, приведение в соответствие корпусов и общежитий, создание комфортных условий работы. Что говорить, хотя у нас много новых зданий, на отдельные корпуса без слёз не взглянешь, и в сохранение имущества тоже надо вкладывать деньги.

Второе направление — поддержка профессорско-преподавательского состава.

Нам дано указание разработать общеуниверситетские задания для молодых специалистов, для простых преподавателей, для тех, кто ещё не защитился и в этом смысле не имеет возможности получать надбавки. Это такой дополнительный механизм поддержки, и мы его сейчас разрабатываем совместно с учебным департаментом. Сюда же относятся расходы на повышение квалификации, стажировки, причём мы стараемся максимально упростить эти процедуры с точки зрения бюрократии. Но в то же время и сами люди, отправляющиеся в командировку, и те директора или заведующие кафедрами, которые их посылают, должны точно понимать, для чего мы это делаем, какую пользу эти поездки принесут им самим и в целом университету. Проектный формат программы тоже будет являться источником поддержки людей.

Наконец, третье направление финансирования — материально-техническая база образовательного процесса в институтах. За предыдущие годы мы очень много средств вложили в приобретение оборудования для научной работы. Это уникальное оборудование, отдачи от которого мы с нетерпением ждём. Но сейчас важно подтянуть образовательный процесс к этому уровню. Возможно, через интерактив, непосредственное участие студентов в работе лабораторий и т.д.

Кстати, правительство дало нам задание – подготовить программу 2011-2021 гг., т.е. ещё на 10 лет. Мы очень надеемся, что такая программа появится.

— Павел Михайлович, давайте поговорим о новых правилах регулирования бюджетного процесса. В принятом учёным советом документе одним из основных понятий становится получение каждым структурным подразделением «университетского задания» на определённые работы для выполнения государственного задания. А государственное задание — это в первую очередь подготовка специалистов. По той или иной специальности она имеет свою «цену». Вот в соответствии с числом и ценой средства и будут распределяться по институтам?

— Если бы речь шла о количественных показателях, вопросы решались бы автоматически. Но в большинстве стран, где государство выделяет на это ресурсы (а это происходит далеко не везде), помимо количественных требований государство формулирует те компетенции и знания, которыми на выходе должен обладать специалист. Это очень сложная сфера. Сейчас динамично развивается экономика, что накладывает свои требования к специалисту. А работодатель пока слабо участвует в формировании требований к выпускникам, нет рынка труда, нет заказа от реального сектора экономики. Здесь все мы — в самом начале пути.

Но мы быстро продвигаемся в этом направлении. Яркий пример, везде уже прозвучавший — Институт нефти и газа, где работодатель и вуз действуют в тесном контакте. Подобным образом необходимо достаточно быстро сдвинуть ситуацию также в Политехническом институте, который готовит инженеров, машиностроителей и т.д. Потому что есть сегменты рынка, где люди, которые умеют обращаться с высокотехнологичным оборудованием, очень востребованы.

У меня как-то спрашивали журналисты: когда можно будет сказать, что проект СФУ оказался успешным? Я ответил: если у нас будет высокий конкурс на входе и, самое главное, спрос на специалистов на выходе, то мы будем считать свой проект реализованным на 100 процентов. Понятно, чтобы достичь эту цель, нужно массу мероприятий провести. Высокий конкурс на входе зависит от бренда и имиджа, от условий, в которых люди учатся, от качества преподавания, наличия общежитий, чистоты кампуса и т.д. В том числе и от конечного результата — востребованности специалистов. Если востребованы, конкурс всегда высокий.

— «Университетские задания» на выполнение всех работ оплачиваются из бюджета. Все его источники прописаны. А можно обозначить примерное соотношение объёма разных финансовых потоков?

— У нас три главных составляющих бюджета. Первое — субсидии на обеспечение госзадания, это 2/3 бюджета. Оставшаяся треть — доходы от платных студентов, от научной деятельности и дополнительного образования. Особой строкой идёт Программа развития.

Есть ещё инвестиции на строительство кампуса, которые напрямую людей не касаются, но зато связаны с перспективами. Например, сейчас все ожидают, что сдвинется ситуация с общежитиями. А это то преимущество, которое спасёт нас буквально через несколько лет, когда число поступающих в вузы сократится вдвое. Темпы строительства сегодня очень высокие, так что общежития мы построим через год-полтора.

— Если отвлечься от государственных субсидий — над поступлением каких инвестиций университету следовало бы упорно работать?

— Мы три года формировали уникальную базу научного оборудования, которой за Уралом больше ни у кого нет. Мне сложно сейчас нарисовать направления научной деятельности, которые следует развивать, но мы точно должны создавать интеллектуальные продукты за счёт имеющихся у нас возможностей. Наращивать интеллектуальную собственность, которая бы приносила доход и авторам, и университету. Так же наша деятельность, связанная со стажировками, с повышением квалификации, должна быть направлена на то, чтобы привести в край последние технологии, или знания о технологиях, со всего мира. Тем самым сконцентрировать у себя преимущества дополнительного образования. Ведь рынок переподготовки — это очень серьёзный источник доходов. И заниматься этим должны институты, кафедры.

— А ситуация с дополнительным образованием уже стала как-то меняться?

— Могу сказать, что в этом году темпы нас радуют — допобразование почти в два раза перевыполняет свой план по финансовому обороту. Ближе к концу года мы поговорим о том, кто здесь особенно отличился. Но нам активнее надо использовать свой инвестиционный ресурс и стать краевым центром по переподготовке и образованию взрослых.

— Есть ли у вас идея, на реализацию которой вам бы очень хотелось найти средства?

— Мечта всего руководства — изменить методику финансирования. В стране есть вузы, подпадающие под категорию «национальное достояние», их финансирование значительно отличается от нашего. Сейчас мы вошли в пул ведущих вузов и очень рассчитываем, что к ним будет унифицированный подход. Это позволило бы существенно разгрузить преподавателей.

Второе — кампус, общежития, условия проживания студентов и преподавателей, условия занятия спортом, современный большой плавательный бассейн…

— А средства резервного фонда СФУ — на что будут тратиться они?

— Фонда пока нет. Каким он будет и ради чего мы его создаём — обсудим на учёном совете в декабре. Пока могу сказать лишь, что наша главная задача — сохранить уровень доходности преподавательского состава. Так что резервный фонд будет связан исключительно с заработной платой, сформирован под страховку социальных вещей. По-другому не будет.

Валентина ЕФАНОВА