Женщина в космосе Земли

Женщина с неженской профессией? Не ломайте голову, нет таких профессий. Уж если в космос женщина летает… Вот так кандидат геолого-минералогических наук, доцент кафедры геологии месторождений и методики разведки ИГДГиГ Светлана Никифоровна ПРУССКАЯ с порога развеяла всякие сомнения насчёт «слабого пола». И про 8 Марта высказалась более чем ясно: не надо делать из праздника фетиш. Тем более, что есть один, настоящий, праздник: День геолога.

– Профессия легендарная. Многие о ней мечтают, да не все в ней остаются... Что такого особенного заключает геология для Вас?

– Главное – любить свою профессию. Иначе – это времяпровождение. Я всегда студентам говорю, особенно девочкам, которых, согласна, не так много в геологии: стремитесь стать специалистом, а то можете стать «тыбиком»: «ты б пошёл туда, ты б сделал это». А знания дают повод для выработки и отстаивания своей концептуальной позиции и эффективного приложения сил. Если человек стремится к познанию, он рано или поздно достигнет вершин. Вот этому в первую очередь и учу студентов. Конечно, им труднее, чем было нам, хотя в последние годы на нашей кафедре многое меняется к лучшему. Директор института В.А. Макаров делает всё, чтобы студенты различных курсов участвовали в геологических работах: создан и успешно действует Центр геотехнологических исследований «Прогноз» на базе которого идёт целенаправленная подготовка специалистов для отрасли.

...А мы в своё время, когда готовились к практике, открывали карту Советского Союза и выбирали максимально отдалённые и интересные с геологической точки зрения районы. Знали: нас ждут. Так было в старые добрые времена....

– Наверное, и романтика свою роль играла?

– На определённом возрастном этапе – да, но, поверьте, это быстро проходит. Никогда не забуду случай в одном из маршрутов. Осень, Эвенкия – суровый край, заболоченный труднопроходимый участок тайги. Поздним вечером возвращаемся со студенткой из Томска на базу. Вижу, силы у неё на исходе. Пришлось разжигать костер и кипятить чай – удивительный, скажу вам, напиток, очень силы придаёт, к тому же оставалось ещё полбанки сгущёнки. Это нас спасло. Вообще, кто со спортом не дружит, в геологии не сможет работать. А структурное геологическое картирование – это маршруты протяжённостью не менее 10-15 км. И надо не просто пройти, а сделать достаточно грамотное, детальное описание геологических точек, которые потом ложатся на геологические и структурные карты.

А ещё вспоминаю Чукотку – годы прекрасной геологической практики, когда столкнулась с поколением Олега Куваева. Он очень рано ушёл из жизни – в 40 с небольшим, но оставил память о себе как об очень хорошем геологе. У него был принцип, сохраняемый коллегами поныне: на месте, где базируется партия или отряд, сумей создать уют. «Ну вот, наконец-то мы с романтикой покончили, – говаривал он, – будем жить и работать по-человечески». Именно его поколению принадлежат открытия многих месторождений золота на Чукотке и «закрытие» последних белых пятен на геологических картах. Знают его и как хорошего писателя. Неординарная, великолепная проза – почитайте его «Территорию»! В своё время Красноярский драматический театр им. Пушкина ставил по этому роману спектакль и сумел передать дух, настроение, азарт целого поколения геологов-первооткрывателей.

А могучему, богатому на полезные ископаемые, но до конца не исследованному краю и сейчас нужны новые поколения геологов, чтобы не прерывалась цепочка профессиональной преемственности. В геологии это дорогого стоит.

– Когда Вы поняли, что станете геологом?

– Занимаясь в школьном геолого-географическом кружке. Поэтому поступила на геологический факультет Саратовского университета им. Н.Г. Чернышевского. А в Красноярск попала по распределению.

– При всём многообразии геологических интересов у Вас, конечно, есть своя, особая тема?

– Да, это проблема траппового интрузивного магматизма. Не так давно (2008 г.) в СФУ издана моя монография «Петрология и структурное положение интрузивных траппов Запада Сибирской платформы». Отзывы специалистов, работающих в науке, очень хорошие. В монографии опубликованы результаты – от микро- до макроисследований пород трапповой формации в приенисейской полосе. Но очень большой задел исследований ещё не опубликован. Это касается и моей карты траппового магматизма. Первый вариант её был выполнен в 1986 году по листам государственного геологического картирования 1: 200000 масштаба. В последующие годы она была дополнена информацией, полученной по результатам бурения. Карта востребована, ею пользуются геологи. Кроме того, я участвовала в составлении геологической карты с использованием аэрофотокосмоматериалов. В её основе была и моя трапповая карта.

– Вы действующий геолог?

– Думаю, да. Во-первых, продолжаю заниматься научной обработкой огромного материала бурения в приенисейской полосе. Исследования велись и ведутся совместно со специалистами ОИГГиМ СО РАН г. Новосибирск (Ю.Р. Васильев, М.П. Мазуров, В.Н. Шарапов и др.). Материал огромный, поднять одному не по силам, поэтому и актуально сотрудничество со специалистами СО РАН. Некоторые анализы, например, определение возраста, делали даже с помощью американских лабораторий. Всё это публикуется в научных журналах с высоким индексом цитирования – «Доклады РАН», «Геология и геофизика», и я горжусь, что пусть не первое имя, но второе-третье по публикациям – моё. Наша цель: поиск медно-никелевых руд, ведь Норильский регион не вечен.
Во-вторых, востребованность в университете, творческая работа на кафедре. Курс, который я веду, по структурам рудных полей и месторождений, создавали ещё кафедральные корифеи – профессора В.С. Кузебный и В.А. Макаров. Это достаточно сложный и интересный, а главное, нужный предмет для специалистов рудного профиля.

– Раз геологи востребованы – значит, без работы они не останутся?..

– Это вообще немыслимо. Уникальность профессии – в изучении нашей планеты Земля, которая входит в очень сложный этап своей жизнедеятельности. Если сравнить с возрастом человека – молодость, зрелость, старость – то сейчас у Земли эпоха зрелости: энергетическая составляющая нарастает.

А мы вообще живём в уникальном крае: регион детально не изучен не только в геологическом, но и геофизическом, геокриологическом и особенно гидрогеологическом направлениях.

Весь наш Енисейский гидрокаскад станций – могучий, мощный – стоит в зоне очень сложного геоблока земной коры с повышенной сейсмичностью. Это зона подновляющегося Енисейского разлома, и пока наука не может точно сказать, где, когда соберётся напряжение в недрах Земли и какой силы разрядка произойдёт. Взять, к примеру, Туруханскую ГЭС, к идее строительства которой, похоже, опять возвращаются. Территория затопления – от устья Большого Порога на Нижней Тунгуске до устья р. Виви. Мало того, что одним росчерком пера может решиться судьба целого народа – эвенков (ведь здесь их пастбища для оленей).

Есть и глобальная природная геоэкологическая проблема. Ею занимался геолог-нефтяник В.Е. Кучеров, который до конца своей жизни яростно отстаивал точку зрения: нельзя строить Туруханскую ГЭС. Потому что знал результаты глубокого бурения. Дело в том, что на определённой глубине скважинами вскрыты пласты каменной соли. А это значит, что зона затопления будет мёртвым бассейном солёного моря. Дальнейшая цепочка, начиная с изменения климата, давно известна.

– И всё-таки, Светлана Никифоровна, Вы за то, чтобы девушки шли в геологию?

– Конечно. Что значит слабый пол? Я в своей практике сталкивалась с более слабыми мужчинами, которые и меньше знали, и меньше работали. Женщина давно доказала, что способна на глубинные познания. Особенно в геологии именно женские качества – настойчивость, аккуратность, тщательность исследования – нередко помогали и помогают достичь желаемого результата.

Любовь Габербуш

Похожие материалы