Мирить, восстанавливать, спасать


Понятие «медиация» (от латинского «mediare» — посредничать) неразрывно связано с другим понятием — «конфликт». Упрощённо говоря, медиация — это способ разрешения конфликта с помощью переговоров, в которых принимает участие нейтральный посредник — медиатор.

Как отметила директор Института педагогики, психологии и социологии Ольга СМОЛЯНИНОВА, конфликтов сегодня становится всё больше, а сами они — сложнее, и умение решать их приобретает особую значимость, причём не только в системе образования.

I Международная конференция «Медиация в образовании. Поликультурный контекст» в СФУ объединила более 240 участников из 40 городов России и зарубежных стран — Италии, Польши, Португалии, Франции, Казахстана, Кыргызстана, Таиланда

Школьные конфликты в цифрах

Современную школу сложно представить без конфликтов, но насколько отчётливо мы понимаем, с какими именно трудностями приходится сталкиваться сегодняшним подросткам? Когда и почему, например, дети дерутся, что мотивирует их поведение?

Доктор психологических наук, профессор, академик РАО Владимир СОБКИН этим темам посвятил несколько исследований. Так, по результатам одного из них на вопрос, участвовали ли они в драках в течение последних двух месяцев, положительно ответили в седьмом классе 50,9% юношей и 14,6% девушек; в десятом классе соответственно 44% и 16,9%, в одиннадцатом — 31,4% и 10,5%. По представленным цифрам видно, что в целом с возрастом число учащихся, участвующих в драках, снижается, однако в случае с девушками эта динамика незначительна. При этом три самых популярных мотива для вступления в драки: «меня оскорбили» (73,7% юношей и 65,6% девушек), «оскорбили моего друга» (45% юношей и 34,1% девушек). Интересно отметить, что по результатам исследований девушки чаще, чем юноши, вступают в конфликты из-за ревности — 11% против 6,9%, а также для того, чтобы снять эмоциональное напряжение — 10,2% против 7,7%.

Имеет значение и мнение учащихся об осведомлённости учителей относительно драк на территории школы: 22,5% учащихся считают, что учителя ничего не знают о драках в школе; 58,3% — что учителя знают о драках, но не знают их причин; 19,2% полагают, что учителя знают и о драках, и о причинах.

Владимир Собкин высказал радикальный взгляд на предназначение школы в этом контексте: «Мощнейший сюжет позитивного отношения к школе — не качество обучения, а социальный климат, взаимоотношения. В этом контексте медиация очень важна и должна помочь выработать уважение к школе как к социальному институту. Главная задача школы — не обучить ребёнка физике, химии или другим предметам, а его социализация». Хотя вряд ли стоит противопоставлять получаемые знания и задачи социализации. И родителям, и детям, и обществу нужно и то и другое.

Травля и буллинг

Конфликты в образовании неизбежны, но порой слишком остры. И одна из самых актуальных проблем — буллинг, или травля.

— У великого педагога Антона Семёновича МАКАРЕНКО была такая фраза: «воспитывающая сила коллектива». Он считал, что воспитывать ребёнка нужно через коллектив, но тогда коллектив должен быть нравственно здоровым, — говорит об этом Владимир Собкин. — Если же школа так организует образовательный процесс, что коллектив формируется странный, с искажённой этикой, тогда и возникает буллинг. Это очень серьёзная педагогическая проблема. Для её решения необходимо выстраивание детского коллектива с нормальными моральными ценностями — честью, добром, правдой. Ключ буллинга — конформизм, когда мы пытаемся воспитать не личность, а конформиста, который сложит с себя ответственность и будет действовать по принципу «как все, так и я».

Прекрасную метафору нашёл член Европейского форума по восстановительному правосудию, тренер по медиации Антон КОНОВАЛОВ. Понятие травли он предложил представить буквально — как травлю зайца собаками: «Момент первый — заяц никогда не будет собакой, что бы он ни делал и несмотря на все советы типа «Ну ты пойми, ты должен влиться в коллектив». Второй момент — собакам заяц не нужен. Что им нужно? Чтобы хозяин их похвалил. Третье — хозяину заяц не нужен. Те, кто пробовал, говорят: курятина вкуснее. А что ему нужно? Ему нужен процесс: в рога трубят, барабаны бьют, народ бежит. Убежал этот заяц, будет другой. Четвёртое — охота ведь не запрещена и даже социально приемлема. Поэтому в школе возникают оправдания вроде: «А что такого? Мы же его воспитывали. Он не вписывался, мы его… вписывали»».

Антон Коновалов также считает, что травля (буллинг) — проблема прежде всего педагогическая: «Если в классе буллинг, или травля, первым делом нужно идти к педагогу. Осознанно или нет он допускает или поддерживает эту ситуацию. Травля — инструмент управления там, где отсутствует педагогическая позиция».

Восстанавливая связь

Восстановительный подход в образовательной сфере в России развивается с 2000 года, когда начали появляться первые школьные службы примирения. «В медиации самое главное, чтобы стороны вошли в переговоры в ответственной позиции. С пониманием того, что не за них кто-то будет решать, а они САМИ должны искать решение, — отмечает Антон Коновалов. — И директор, и завуч, и психолог, и социальный педагог, и родители должны осознать, что они часть этой ситуации».

Практическим опытом работы в восстановительной медиации поделилась также руководитель отдела медиации и социальных практик Кузбасского регионального центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи «Здоровье и развитие личности» Елена БЕЛОНОГОВА: «К нам за помощью в решении сложных ситуаций обращаются как школы, так и другие инстанции. Например, уполномоченный по правам ребёнка, подразделения по делам несовершеннолетних, суды. Мы работаем со случаями, которые вышли за рамки образовательной ситуации, например, когда уже есть судебные иски или письма в прокуратуру. Наша команда выезжает в территории и работает восстановительным медитативным методом в решении этих ситуаций. Нам важно, чтобы это были не какие-то административные или карательные меры (кого-то исключить или наказать, как это обычно бывает), а чтобы люди услышали друг друга, поняли, в чём конфликт и сами нашли решения, которые действительно и ситуацию разрешают, и эмоционально разряжают её».

В своём докладе Е. Белоногова также подчеркнула: особенно важно, чтобы после окончания восстановительной работы медиаторов по конкретному конфликту школа извлекла урок, директор восстановил управленческий контроль над ситуацией, классный руководитель — педагогический контроль над ситуацией в классе, родители — контроль над своими отношениями с ребёнком. А также важно, чтобы все участники ситуации взяли ответственность за изменение собственного поведения, и подобные ситуации не повторялись.

Зона роста

Службы примирения в школах полезны не только для разрешения конфликтов. Так считает декан факультета психологии Новосибирского государственного педуниверситета Ольга АНДРОННИКОВА: «Для подростков характерна высокая степень жертвенности — виктимности, и если мы не находим способов её реализации в социально приемлемом русле, они находят её в негативном. С этой точки зрения включение школьников в организацию медиации — это идеальный вариант для адекватного проживания подросткового возраста. Важен не только результат медиации, но и сам процесс, когда формируется готовность школьников решать собственные задачи, возникающие в коллективе».

Вместе с этим, как отметила председатель правления ассоциации Байкальской лиги медиаторов (г. Иркутск) Анастасия АРХИПКИНА, у школьной медиации есть ещё один полезный, «отложенный» эффект — воспитать людей, умеющих решать конфликты вне зала суда. «Сегодня граждане России очень мало знают о медиации как возможности урегулировать спор во внесудебном порядке, и это понятно — очень сложно транслировать это на взрослую аудиторию. Но мы можем найти способы интегрировать знания в образовательное пространство, и когда дети вырастут, они будут знать, что такое медиация и смогут к ней обращаться».

Конференция в СФУ стала важным шагом в исследовании медиации и обмене опытом практической работы по разрешению конфликтов с её помощью. Межэтнические и религиозные конфликты, конфликты в образовании и спорте — это лишь некоторые направления, которые обсудили участники. Кроме того, они смогли попробовать свои силы в деловых играх по развитию необходимых медиатору навыков, посетить мастер-классы, попутно решая не менее важную задачу — укрепление профессионального сообщества медиаторов.

С 2018 года в Институте педагогики, психологии и социологии ведётся подготовка специалистов в области медиации в рамках уникальной магистерской программы «Медиация в образовании». Всего три вуза в Российской Федерации готовят медиаторов, и СФУ — один из них.

Анна ГЛУШКОВА

Похожие материалы