Если произносят «экология», то вспоминают о разумном использовании природных ресурсов без вреда для окружающей среды и для человека. Язык ­— это тоже ресурс, а мы – его среда обитания. Вот о возможности разумного использования языка в современной жизни российского общества и шла главным образом речь на конференции, проведённой Институтом филологии и языковой коммуникации. Причём разговор охватил большую аудиторию, так как благодаря фонду Михаила Прохорова участниками научного общения стали специалисты из Австрии — Рената Фелицатас РАТМАЙР и Бранко ТОШОВИЧ; из Института лингвистических исследований РАН и Европейского университета в Санкт-Петербурге — Евгений Васильевич ГОЛОВКО; из Института лингвистики РГГУ — Григорий Ефимович КРЕЙДЛИН. О некоторых итогах и результатах конференции и поговорим.

Каждый из участников пленарных заседаний счёл необходимым высказать своё ви́дение профессиональной деятельности, которая помогает сберегать язык. В программном выступлении, задающем тон всему обсуждению, Александр Петрович СКОВОРОДНИКОВ сформулировал биполярное понимание деятельности эколингвиста: (с)охранять и развивать язык. Профессиональный подход выражается в том, чтобы замечать позитивные стороны жизни языка и отмечать негативные, давая им качественную оценку. Мало сказать, что эколингвистика — это другой взгляд на культуру речи, включая стилистику и риторику, это ещё и взаимодействие языков между собой. Почему одни языки подавляют другие? Почему одни языки считаются престижными, а носители других порой стесняются своего родного наречия? Что позволяет малочисленному народу не просто использовать свой нераспространённый язык, но и гордиться принадлежностью к нему? Полиязычие, то есть существование многих языков, как и биологическое разнообразие видов в природе ставит перед человеком те же проблемы. Языки так же исчезают с лица Земли, как растения и животные. А всякое исчезновение либо неуловимо, либо существенно меняет равновесие — биосферное или ноосферное.

Очень интересен вопрос о непростой связи языковых единиц одной культуры, помещённых в контекст другой. Такое внедрение иноязычных элементов должно происходить корректно, а не грубо и беспардонно. И действовать нужно подобно хирургу, который внедряет иную ткань в организм. Примерам бездарного вмешательства в современную практику несть числа (их обсуждал в своём докладе Николай Николаевич БОЛДЫРЕВ), проблема дебатируется с начала двухтысячных годов, формулируются прогнозы. Есть надежда, что лингвисты будут услышаны.

Экология языка зависит не только от тех, кто его изучает, но и от тех, кто его использует. Родоначальник эколингвистики Эйнар ХАУГЕН определял эту отрасль знаний как науку о взаимоотношениях между языком и его окружением. Под окружением понимается всё общество, которое использует язык как один из своих кодов.

Метафора инструмента (язык — это средство общения) хоть и материальна, но не до конца проявляет социальную сущность языка, поэтому более интересной мне кажется формулировка Г.Е. Крейдлина: «Язык — это система коллективных договоров». Григорий Ефимович на конференции говорил о семиотике телесности — знаках телесного языка.

Обычному человеку трудно даже представить, насколько детализирован этот язык! В него входит кинетика (наука о жестах), окулесика (язык глаз и взглядов), гаптика (язык касаний), проксемика (наука о пространстве коммуникации), хронемика (наука о времени коммуникации), ольфакция (язык запахов), гастика (наука о коммуникативных функциях пищи) и некоторые другие. Весь этот арсенал средств надо строго научно систематизировать, профессионально описать и распространить правдивые знания о нём.

Последнее действие, как я убедилась, не менее важно, чем первых два, так как, например, Алан ПИЗ, чей словарь многие принимают за чистую монету, по словам Г.Е. Крейдлина, не признан ни одним семиотическим сообществом. Ложные сведения о позах и жестах, которые читатель может взять на вооружение, прочтя книги А. Пиза, нанесут эколингвистический вред коммуникативному окружению доверчивого читателя. Лучше вооружиться авторитетными научными знаниями.

Ещё один поворот темы экологии языка показала в своём докладе Елена Станиславовна КАРА-МУРЗА (Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова). Она говорила о теории и прак­тике лингвоконфликтологии, которая решает вопросы лингвистической экспертизы и в то же время определяет нормативность речевого поведения. Лингвоконфликтологи оперируют понятием «речевое преступление». Ведь наше правовое сознание не первично, и трудно юридически совместить с буквой закона простую для обыденного сознания мысль, что слово есть поступок, что словом можно ударить, ранить и убить. Как решить такой конфликт, если слово было не явно оскорбительным и унизительным?

Вот лишь небольшая часть тем из огромного набора прозвучавших на конференции. Какие-то вопросы решены и готовы к распространению, какие-то решаются сейчас, а какие-то только находятся в стадии формулирования. И за этим вы можете следить непосредственно: при кафедре русского языка, литературы и речевой коммуникации ИФиЯК издаётся научный электронный сетевой журнал «Экология языка и коммуникативная практика». Издание, посвящённое проблемам речевого общения, доступно на сайте института.

А.Н. СПЕРАНСКАЯ
Фото Марины ЩЕРБАКОВОЙ

ПРОЗВУЧАЛО

Светлана Анатольевна БОЙКО (Байкальский государственный университет экономики и права. г. Иркутск): «За последние 20 лет доля англицизмов в словарном составе русского языка возросла в 10 раз. Это говорит о том, что использование англоязычных элементов становится нормой. Англицизмы встречаются не только в профессиональных сферах, например, в компьютерных технологиях, но и широко распространены практически во всех областях — СМИ, средства связи, спорт, индустрия красоты и здоровья, музыка, художественная литература… Заимствования из английского обнаруживаем даже на орфографическом уровне. Например, написание каждого слова в названии продукта с прописной буквы является традицией англоязычной письменной культуры.

Анализ рекламных текстов показал, что полностью английские слова в них составляют 44% от общего числа проанализированных рекламных текстов, а разного рода гибриды — 56%. Интерпретация такого рода образований в рекламе предполагает знание английского языка, что, в свою очередь, может скорее ввести в заблуждение, нежели способствовать пониманию. К примеру, название книжного магазина «Bookbuster», придуманное по аналогии с блокбастером. Для носителей языка такое название означает место, где уничтожаются книги.

…Процесс заимствования нельзя назвать безобидным или просто веянием моды».

Евгений Васильевич ГОЛОВКО: «В последнее время проблема «порчи языка» приняла глобальный характер. Да, произошла социальная революция. Наш язык на это отреагировал. Спасибо ему за это. Язык объяснил новые социальные институции. Никогда русский язык не чувствовал себя таким бодрым. Чтобы поглотить такое число заимствований, язык должен быть очень сильным. Как специалист в области социо­лингвистики, имевший дело с десятками бесписьменных языков, утверждаю — когда язык перестаёт «переваривать» заимствования, когда носитель языка переходит на другой язык, вот это беда».

Владимир Иванович Аннушкин (Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина): «Задача филологии — построить речевое благополучие через язык». В.И. Аннушкин также цитировал покойного Ю.В. РОЖДЕСТВЕНСКОГО: «Речь есть инструмент управления обществом».

НА ОДНОЙ ИЗ СЕКЦИЙ

Одной из самых «прагматичных» на конференции стала секция «Коммуникативные прак­тики институционального общения», ведь именно здесь обсуждали, как можно и нельзя говорить в деловой сфере.

Так, кандидат филологических наук Л.З. ПОДБЕРЁЗКИНА (ИФиЯК, СФУ) сделала блестящий доклад, анализирующий резолюции на документах. Оказывается, даже такая простая вещь может характеризовать профессионализм руководителя. Скажем, резолюция с одной отпиской «Иванову в работу!» говорит о низком уровне управления. Этот жанр делового общения должен включать исполнителя, точное указание, что требуется сделать, сроки выполнения. В противном случае документ имеет высокий конфликтный потенциал и говорит о бюрократизации управления.

Интересный доклад, посвящённый электронному общению преподавателей и студентов, был у аспирантки СФУ Анны КОЖЕКО: «Студенты при написании электронного письма своему преподавателю всё чаще главной своей задачей ставят цель быстро передать или получить информацию, чтобы сэкономить своё время и время получателя письма. Пытаясь максимально сократить объём отправляемой информации, адресант нередко упускает различные этикетные формулы и такие существенные реквизиты письма, как приветствие, обращение, заключительная формула вежливости. Сообщение с подобными недочётами может привести к коммуникативной неудаче или даже отрицательно повлиять на отношения между адресантом и адресатом».

Доклад другой нашей аспирантки Екатерины ШМЫРИНОЙ тоже рассматривал проблему сжимания текста в ущерб пониманию. Речь шла об аббревиатурах. СМИ очень часто используют их для экономии письменного пространства, но когда расшифровку нельзя найти ни в самом тексте, ни в специальных словарях — что прикажете делать читателю? Аббревиатуры оценивались также по благозвучности («СФУ — достаточно удачная аббревиатура»), позитивности ассоциативного ряда (как вам понравится ЭКОСОС, ФАС, МРОТ?) и другим параметрам.

Особенно хочется отметить доклад Инны Петровны РОМАШОВОЙ — доцент Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского не только говорила о первостепенном значении, которое отечественные компании уделяют коммуникативным навыкам специалистов, но и сама занимается разработкой «речевых модулей» для корпораций. Интервью с И.П. Ромашовой, а также ещё один взгляд на конференцию лингвистов читайте в октябрьском номере газеты «Сибирский форум. Интеллектуальный диалог».