— Михаил Иванович, несомненно, у вас как у нового проректора есть свои представления о том, как должна быть организована научная работа в вузе. Что, на ваш взгляд, требует реформирования? И будут ли перемены кардинальными?

— Ничего реформировать не нужно, потому что вуз сильный, наука хорошая. Требуются просто некие административные мероприятия, которые расширят и интенсифицируют различные стороны научного процесса. Эти мероприятия будут проводиться постепенно, в результате широкого обсуждения с директорским корпусом, проректорами, с Учёным советом, с научной общественностью. Соответствующие решения будут доведены в том числе до СМИ в виде постановлений Совета директоров, решений Учёного совета либо других внутренних документов.

— Какие шаги уже сделаны?

— Одно постановление Совета директоров уже принято: сделать СФУ свободным от «мусорных» публикаций. Это не ругательство, а общепринятый международный термин, обозначающий нерецензируемые и нечитаемые публикации в изданиях, не входящих в Web of Science (куда включены с прошлого года журналы Russian Science Citation Index — Ядро РИНЦ) и Scopus. Именно в такой формулировке данное предложение было провозглашено на Наблюдательном совете (состоялся в декабре 2017 г. — ред.) и получило там одобрение. В том числе одобрение двух замминистров Минобрнауки РФ и руководителя ФАНО М.М. КОТЮКОВА.

— Не означает ли это, что число публикаций в СФУ сократится?

— Число «мусорных» публикаций должно сократиться до нуля. А число публикаций в Web of Science и Scopus должно вырасти. Мы надеемся убедить наших сотрудников не тратить своё воистину драгоценное время на сочинение текстов для нерецензируемых, нечитаемых журналов, публикующих за деньги любую чушь. И мы будем принимать соответствующие административные меры, чтобы это решение реализовать и сделать написание «мусорных» публикаций бессмысленным для карьеры и зарплаты.

— То есть платить за такие статьи не будут…

— За них никогда и не платили. Все стимулирующие выплаты по ЕСН шли за статьи в Web of Science и Scopus.

— Зачем же тогда пишут «мусорные» статьи?

— А вот это хороший вопрос, который я бы переадресовал тем, кто это делает. Видимо, они рассчитывают, что даже такие публикации им принесут какие-то карьерные и другие дивиденды. Так вот — не принесут. Эти публикации СФУ не нужны. Они не вносят вклад в личные и университетские рейтинги. Зачем их в таком случае учитывать при избрании на должность, при аттестации, при получении учёного звания?

— Проект 5-100 тоже находится в вашей компетенции. После Наблюдательного совета Программа повышения международной конкурентоспособности откорректирована и отправлена в министерство на утверждение. В чём заключалась коррекция?

— Существенно пересмотрен подход. Вместо более сотни проектов их останется считаное число, около 9, в соответствии с теми ключевыми показателями эффективности, которые имеются в программе. В каждом проекте будут намечены мероприятия, которые нацелены строго на достижение конкретного показателя.

Теперь начинается детальная работа по наполнению этих проектов содержанием. Будут назначены руководители, проведено обсуждение Научно-техническим советом (НТС). Кстати, первым делом по Проекту 5-100 был как раз создан НТС. Принципы отбора в НТС простые. Из открытых источников, а именно из данных проекта открытого общественного ресурса «Кто есть кто в российской науке» expertcorps.ru/science/whoiswho, были выбраны люди, которые аффилируют себя с СФУ и имеют индекс Хирша больше 10. Это первая половина совета. Вторая половина — те, кто имеет гранты и хоздоговоры на сумму больше 50 млн рублей. Вот из этих двух групп профессионалов высшего класса и был сформирован НТС. И поскольку эффективность программы повышения международной конкурентоспособности определяется в основном только публикационной активностью и заработанными деньгами (есть и другие показатели — число иностранных студентов, балл ЕГЭ и т.д., но они тоже в определённом смысле связаны с деньгами), вся работа будет сосредоточена на достижении высоких наукометрических показателей и высоких заработков в научной и учебной деятельности.

— Научно-технический совет заменил координационный, но ведь туда входили руководители проектов…

— Координационный совет мы, возможно, вновь создадим, но нам важен был корпус экспертов, который способен профессионально, на основании собственного опыта, а не каких-то разговоров о проектной деятельности, оценить эффективность того или иного мероприятия. Эти люди на деле повышают конкурентоспособность вуза, они и должны оценивать работу по проекту, а не разнообразные менеджеры, которые не опубликовали ни одной статьи, не выиграли ни одного гранта, а лишь выучили несколько звонких терминов.

— Вы по специальности — гидробиолог. На каком уровне эта область науки в нашем университете и насколько она развита в мире?

— Если говорить о лимнологии, которую в России называют гидробиологией, то, по оценкам многих коллег, моя экспериментальная лаборатория в Институте биофизики и ассоциированная с ней кафедра водных и наземных экосистем СФУ является одной из ведущих в России. Это легко проверить по Web of Science, если посмотреть цитирования и публикации. Разумеется, в России есть значительное число сильных гидробиологических лабораторий в Зоологическом институте РАН (Санкт-Петербург), Институте биологии внутренних вод (п. Борок), Институте проблем экологии и эволюции имени Северцова РАН (Москва) и других. Со многими этими лабораториями мы очень тесно сотрудничаем, выполняем совместные проекты.

Что касается зарубежных центров — это десятки университетов, где лимнология очень сильна. На Конгресс лимнологов Association for the Sciences of Limnology and Oceanography (ASLO) собирается около 4 тысяч человек. На Association of Theoretical and Applied Limnology (SIL) — это второй по значимости конгресс — собирается около тысячи человек. Это мировые специалисты, представляющие десятки стран и сотни учреждений.

— Не хотите один из этих конгрессов привезти в Красноярск?

— Хочу, но это почти так же трудно, как привезти в страну Олимпиаду. У нас была попытка с Евгением Александровичем ВАГАНОВЫМ привезти сюда конгресс ASLO, мы были даже поддержаны краевыми властями, но на какой-то стадии работа застопорилась; может, ухудшение российско-американских отношений сыграло роль… Штаб-квартира этого общества — а я являюсь его членом — именно в США. Но мы будем пытаться. Четыре года назад в СФУ прошёл XI съезд Российского гидробиологического общества при РАН, это тоже «кочующий» конгресс, очень представительный, чрезвычайно почётно его принимать. После того как мы выиграли честь приёма этого конгресса, мы три года готовили его проведение. Будем считать это первым шагом. К тому же после Универсиады мы
будем стопроцентно готовы по инфраструктуре. И когда я доложу коллегам, что у нас прошла Универсиада, и назову число иностранных студентов, которые сюда приедут, это будет сильным аргументом в пользу Красноярска. Наши шансы увеличатся стократно.

— С самого становления университета вы руководили комплексным проектом по созданию и продвижению Научного журнала СФУ. Что удалось, а что не удалось в этом деле?

— Все 5 журналов СФУ вполне успешны, хотя, конечно, они развиваются по-разному, потому что у каждого журнала свои задачи, своя специфика. Несколько лет назад журнал «Математика и физика» вошёл в Scopus. Буквально в этом году «Математика и физика» и «Химия» вошли в базу Web of Science Core Collection — Emerging Sources Citation Index. Гуманитарная серия находится под мониторингом в базе данных Scopus. Журнал «Биология» находится в Russian Science Citation Index и Zoological Record на платформе Web of Science. «Техника и технология», как и остальные наши журналы, входит в Russian Science Citation Index на платформе Web of Science. Таким образом, все 5 журналов СФУ являются авторитетными и успешными, и, что немаловажно, все публикации в этих журналах принимаются в качестве отчётных публикаций по грантам Краевого фонда науки. Это можно назвать нашим наибольшим достижением.

— А к какому индексу цитирования журналов вы стремитесь?

— К величине, удаляющейся от нуля и приближающейся к Nature.

— В начале года хорошо услышать установочную идею. На какие задачи вы ориентировали бы преподавателей и учёных в первую очередь?

— Не считаю себя настолько компетентным, чтобы давать установки всем преподавателям и учёным. Моя задача — анализировать ситуацию, предлагать мероприятия, направленные на улучшение ключевых показателей эффективности, выносить их на обсуждение Совета директоров и Учёного совета и, после принятия коллективного решения компетентными специалистами во всех областях, осуществлять эти мероприятия в рамках отведённых мне административных полномочий.

Блиц

Где ваша малая родина? Я родился в Новосибирске. Но когда мне был один год, мы переехали в Красноярск.

Вы хотели быть именно биологом, или в детстве были и другие интересы? Именно биологом. Правда, в детском садике хотел быть пожарным.

Вы закончили КГУ. Кто из педагогов повлиял на вас наиболее сильно? Затрудняюсь перечислить всех преподавателей, это десятки людей. Большинство из них были прекрасные профессионалы, с которых я и брал пример. Научным руководителем моей курсовой и дипломной работы была Зоя Георгиевна ГОЛЬД.

Преподаете ли вы? Ещё в прошлом году читал магистрантам курс лекций, в этом не читаю. Вообще я читал много курсов, вёл занятия, практикумы. У меня педагогический стаж с 1987 года.

Вы работали за границей? Работаю регулярно. В основном, как учёный, но и лекции читаю по приглашению. Работал в Германии, Польше, Голландии, Канаде, Франции, Швеции.

Вы производите впечатление человека, который не терпит возражений… Судя по Индексу Хирша, я совсем не плохой учёный. А наука вся состоит из дискуссий, из жёстких рецензий, споров. И если человек не способен объективно оценивать свою работу и слушать возражения коллег, он в науке не продвинется ни на шаг. Не только не достигнет показателей мирового уровня — вообще никаких не достигнет. Поэтому умение критично оценивать свою собственную деятельность и выслушивать возражения — необходимое профессиональное свойство любого учёного.

Как вы отдыхаете? Люблю отдыхать на море и кататься на горных лыжах.

Читаете художественную литературу? Я могу сделать умное лицо и сказать, что недавно прочитал роман Теодора ФОНТАНЕ «Эффи Брист». Это классик немецкой литературы XIX века. Поскольку в Германии я работаю в двух шагах от дома Теодора Фонтане, я не мог не прочитать его роман. Он жил и творил на берегу озера Штехлин, в деревне Нейглобсо, вот там-то я и работаю на биостанции, расположенной на этом озере. Роман понравился. Но на самом деле я, в основном, для отдохновения, читаю беллетристику, классические детективы. Рекса СТАУТА, например.

Какую книгу порекомендовали бы студентам? Не берусь рекомендовать всем студентам, но своим студентам и аспирантам я в первую очередь рекомендовал читать ЧЕХОВА. Потому что сам его читал в студенчестве и очень люблю. Своим студентам, когда видел, что у них есть проблемы с литературной подготовкой и со словесностью, рекомендовал для начала «Скучную историю». Многие потом увлекались Чеховым и читали дальше. Уверен, что чтение русской классики помогает писать хорошие научные статьи по любой специальности.