Апрель — время традиционных студенческих конференций. И не только студенческих. Мне трудно было предположить, что меня, лингвиста, изучающего русский язык и работающего в университете Ланьчжоу на факультете русского языка, позовут на конференцию, организованную факультетом китайского языка и литературы.

Что же заинтересовало китайских коллег? Одно моё публичное выступление на тему «Сибирь и Великий чайный путь, или Особенности русского чаепития». Готовя это большое, полуторачасовое сообщение, я искала материал о культурных и языковых контактах русских и китайцев, обусловленных появлением торгового пути, который получил название Великого чайного пути. В лекции речь шла о том, как отразились в лексике русского языка результаты торговых контактов — ведь Великий чайный путь оказал влияние на формирование русской национальной идентичности, которая выразилась в русской культуре чаепития.

Русское чаепитие — это продолжительное и обильное застолье с задушевными разговорами. Русские привыкли получать от чаепития не пользу, как китайцы, а удовольствие — от долгих посиделок в дружелюбном кругу, от сладкой пищи. В русском чаепитии прослеживается одна из главных констант мироощущения русского человека — единение с людьми. У китайцев же акцент делается на процессе приготовления чая, главная фигура за чайным столом –— он. В китайском чаепитии другие установки: получение удовольствия от малого, единение с традицией. Впрочем, по китайскому чаепитию я не специалист, так как не знаю языка и присутствовала лишь на трёх чайных церемониях.

И хотя конференция китайских коллег, о которой я говорю, была посвящена другому пути — Великому шёлковому, меня пригласили в ней участвовать. Чему я была рада: интересна была не только содержательная часть, но и устройство научного мероприятия в другой стране с другой культурой. А полное название конференции, кстати, звучало так: Международный симпозиум «Исследование проблем взаимодействия между китайской и зарубежной эстетической культурой Шёлкового пути».

За неделю я отправила статью (35 тыс. знаков), и к началу конференции она была не только переведена на китайский язык, но и опубликована — перед началом симпозиума всем выдали сборник статей участников. Такая оперативность не могла не порадовать! Я очень высоко оценила это удобство: во-первых, все участники понимали, о чём говорит иностранный докладчик (хотя наше выступление и переводили); во-вторых, за рамками ограниченного временем доклада оставался материал, который мог быть интересен.

Кроме русских, в симпозиуме участвовали бельгийские учёные, с которыми мы успели познакомиться. Интересно, что мы, иностранцы, были обозначены на китайских визитках только именами — Александр, Алевтина, Priscilla. Причём имена были написаны китайскими иероглифами: моё имя передавалось пятью — A-lie-fu-jin-na.

Открытие симпозиума было торжественным и кратким. После все спустились с пятого этажа на улицу, чтобы сфотографироваться. Совместной фотографии китайцы придают большое значение.

Вопросы, которые были заявлены в приглашении, касались новых материалов и открытий в эстетической культуре Шёлкового пути, и доклады были посвящены литературе, декоративно-прикладному искусству, археологическим находкам, геологическим проблемам, созданию музеев. Интересно было очень. Но больше всего заинтересовало выступление о работе над подробным компьютерным воссозданием маршрута Шёлкового пути. Докладчик показал уже сделанную часть, рассказал, насколько трудно восстановить обстановку этой великой караванной дороги, данных всё же мало, а природа этих мест неузнаваемо изменилась (напомню, что путь был проложен во II веке до н.э. и, конечно, не было единой дороги).

Докладов в пленарной части было много, и нам заранее сообщили регламент (12 минут) и очерёдность. И то и другое соблюдалось безукоризненно. И опытный профессор, и практик-археолог, и зарубежный гость, и молодой китайский исследователь — все прекращали свою речь и покидали кафедру, как только звучал мелодичный звук, предупреждавший, что время вышло. Однако перед окончательным звонком секретарь два раза напоминал докладчику о времени — показывал лист «осталось 2 минуты» и «осталась 1 минута» (нам написали на английском).

Вопросов не задавали. Но была другая обязательная процедура — реферирование и оценка доклада. Как только заканчивался доклад или два по сходным темам, один из китайских коллег говорил о значении этого доклада для симпозиума, выделяя нечто важное, или полезное, или уникальное в докладе, проводил параллели с уже прозвучавшими темами. А потом ещё раз в конце заседания один из присутствующих подвёл общий итог, после чего наступил обед (в 12 часов и до 14.30 — это неизменное обеденное время для всех в университете). Здесь тоже говорили о науке, о сотрудничестве, о докладах и поднимали тосты. Тосты звучали интернациональные, а пили … кипячёную воду! Ничто не пошатнёт уверенность китайцев в огромной пользе кипячёной воды. Это азы китайской медицины. Конечно, нам могли принести чай, его бы так же, как обычно, подали до, а не после еды, однако мы, иностранцы, тоже предпочли воду.

Резюмируя, можно сказать, что, как и всякое международное научное мероприятие, этот симпозиум был одновременно и похож на подобные ему, и содержал несомненную китайскую специфику.