С книжкой под мышкой

Парад завершён. Под барабанный бой покидают площадь пехотные роты новых изданий классики и сапёрные бригады литературных новинок. Вихрем проносится эскадрон сборников анекдотов и афоризмов, сотрясают землю танковые войска — научная литература, исполняет фигуры высшего пилотажа боевое крыло стихов. Господин адъютант, извольте подать рапорт по всей форме!

За те семь лет, что наш город принимает у себя КРЯКК, она практически перестала быть информационным поводом. Вернее, превратилась из уникального информационного повода в регулярный. Заранее откладывать деньги на ярмарку теперь у многих студентов (и не только студентов) бонтон. И, кажется, ещё не было такого, чтобы кто-то ушёл с пустыми руками.

К примеру книгу нашего профессора Галины Леонтьевны ВАСИЛЬЕВОЙ-ШЛЯПИНОЙ, посвящённую биографии живописца Сурикова, спасло от угрозы быть раскупленной в первый же день лишь то, что книга присутствовала на выставке в единственном — авторском — экземпляре. Но и менее уникальные издания залёживались, по обыкновению, недолго. Я в первый же день положил глаз на две книги Максима КРОНГАУЗА, но, вернувшись к прилавку с деньгами, был вынужден удовольствоваться «Самоучителем олбанского» — «Русский язык на грани нервного срыва» расхватали, точно мороженое в июльский день. Поневоле проникаешься уважением и даже какой-то профессиональной (нет, более того, — идейной) солидарностью с его счастливыми обладателями, неравнодушными к родному языку. Особенно если этот кто-то профессиональным филологом не является.

Заметно больше в этом году стало многотомных сборников. Так, первый том собрания сочинений Бориса ШЕРГИНА уже стоит у меня на полке, а второй ещё не издан. Если уж книгоиздатели не боятся вложений в столь долгосрочную перспективу — не означает ли это, что маятник, наконец, качнулся к «жить стало лучше» от «жить стало веселей»? Что жизнь наша перестала походить на несомую штормом лодку, так что можно рискнуть и загадать на будущее? И не благодаря ли тому, что «нужные книги мы в детстве читали»? Однако я отвлёкся.

Отважно много становится и комиксов — как «графических новелл» в классическом их понимании, повествований о супергероях, зачастую высокохудожественных и рассчитанных отнюдь не на детей, так и историй, поданных в этом формате лишь в порядке эксперимента или игры. Таков, к примеру, «Кот раввина», которого я тоже не посмел оставить на прилавке. Греет сердце традиционалиста-консерватора и то, насколько больше стало в этом году бумажных изданий тех комиксов, чья популярность начиналась с Интернета. В их числе истории о вечно голодном коте Саймона и юной неформалке Неми, которую язык не поворачивается характеризовать иначе как портрет поколения.

Художественные инсталляции тоже успели стать если не визитной карточкой ярмарки, то органичной её деталью. Экраны наблюдения в чайных чашках, фотографии заключённых ГУЛАГ с потайными надписями, видными в ультрафиолетовом свете, трогательный жираф из белой посуды, лента конвейера с намертво приклеенными игрушками, значками, зажигалками, подстаканниками… Диагностирую у себя профессиональную болезнь гуманитария, когда даже не пытаюсь предположить сакраментальное «о чём думал автор?» Неважно о чём. Книги суть чёрные буквы на белом фоне, но и книгам нужен оттеняющий их фон. И современное искусство как контраст благородной старине (а что в наш зловредно электронный век напоминает о старине больше, чем книга?) подходит для этого очень хорошо. Прибавляет какое-то тонкое послевкусие к умным покупкам.

Назар КРОТОВ

Похожие материалы