Вот вы говорите, что мат — это ругань. А некоторые им просто разговаривают. Характеризует ли это человека как языковую личность? Безусловно. А может ли мат быть нужен, и для чего? И есть ли его количественная (или качественная) допустимость? Об этом нам рассказала Анна Алексеевна ТРАПЕЗНИКОВА, преподаватель кафедры общего языкознания и риторики.

— Правда ли, что русский мат — самый эмоциональный в мире, и предмет ли это для гордости?

— Действительно, русский мат активно используется даже иностранцами. Я сама слышала, как виртуозно матерятся латыши. По моему мнению, это происходит или из-за тесных языковых контактов, или из-за того, что это для иностранцев всё-таки экзотика.
Что касается эмоциональности, то тут нужно сказать, что не во всех языках мат означает что-то настолько запретное, как в русском. Например, если бы мы захотели перевести некоторые ругательства, например, с литовского, у нас получилась бы «плохая мука» или «вилы в спине»… Плюс к этому, мат ведь не обозначает то, что он на самом деле называет — это всегда передача сильных эмоций, психологическая разрядка или желание унизить собеседника.

— Для чего культуре понадобилась обсценная лексика?

— Мат — лексика табуированная. В некоторых теориях его происхождения ему приписывают магическую функцию: он якобы активно использовался в славянских обрядах. Верить ли этому — вопрос спорный. Я могу говорить лишь о том, для чего мат может использоваться сейчас. В идеале он допустим для выражения сильных эмоций, когда все другие средства литературного языка не годятся. Но эти эмоции должны быть чрезмерными, а ситуация исключительной.

— Это можно расценивать как аргумент в защиту брани?

— Я глубоко убеждена, что нет в языке слов хороших и плохих. Мат — не исключение. Он просто существует. И отказаться от него, закрыть глаза, сказать «нет таких слов», мы не можем. Просто нужно понимать, что каждое слово должно быть употреблено к месту, иметь свою «прописку». Мат «прописан» в неофициальной коммуникации, в бытовой сфере общения. И только в ситуации порыва, когда необходима или эмоциональная разрядка, или мощное вербальное воздействие на собеседника, чтобы к реальному физическому насилию не прибегать. А если мат вторгается в любую другую сферу, это просто аномалия.

— В таком случае как расценивать его проникновение в искусство?

— В этом нет ничего нового, использование мата в творческом процессе ещё со времён Пушкина известно. Что же касается современности… В Красноярске несколько лет проходит фестиваль современной драмы «Драма. Новый код». Я бываю на читках. Среди приглашённых экспертов и красноярских зрителей бытует шутка, что драма становится «новой», как только там появляется большое количество мата. В этом году меня особенно удивила пьеса Валерия Печейкина «Моя Москва» — это просто квинтэссенция похабщины и мата. Мне кажется, что современное искусство таким образом пытается нащупать границу: где заканчивается дозволенное и начинается вседозволенное. А для того, чтобы понять, ощущает ли общество эту грань, используются и запретные темы, и запретные слова. Хотя делается это всё-таки грубо, без изящности.

— Но это достаточно серьёзные жанры. Ещё ведь есть игра.

— Да. Существует такое замечательное явление, когда мат облекается в игровую форму. И это мне весьма симпатично. Например, уже больше 20 лет существует «Орден куртуазных маньеристов». Как у всякого порядочного общества, у них есть свой манифест и идейный вдохновитель — Вадим СТЕПАНЦОВ, солист группы «Бахыт-Компот». Их перу, кстати, принадлежит произведение, считающееся уже народным, — «Пьяная помятая пионервожатая». Так вот, много текстов этого прекрасного ордена написаны с привлечением обсценной лексики, поэтому, по понятным причинам, цитировать я их сейчас не стану. Зато это изящно и со вкусом. И, самое главное, мат остаётся в рамках игры, которая, пожалуй, даёт ему право на существование в такой вариации. Конечно, такие стихи перед детьми и стариками читать не будешь, но ведь они и предназначены маньеристами для дружеских сборищ…

— Получается, интеллигент имеет право на использование мата?

— Только если интеллигенту вдруг захочется написать шуточное стихотворение... А если серьёзно, то обсценная лексика должна использоваться в исключительно малых дозах. Мне очень нравится сравнение: мат — как перец. Если блюдо переперчить, оно будет просто несъедобным. Если человек хорошо образован и воспитан, то выразить свои эмоции он сможет и с помощью литературного языка. А мат в его речевом запасе будет спрятан за семью замками. Потому что человек, относящийся к элитарному типу речевой культуры, понимает природу слова и чтит его. Он осознаёт, какие последствия может иметь всё им сказанное.

Бесконтрольное использование мата чревато ещё и тем, что человек со временем может разучиться выражать свои эмоции с помощью литературного языка. Обсценная лексика обедняет, можно даже сказать обкрадывает нашу речь, лишает возможности применять весь спектр экспрессивной, но не табуированной лексики.

— А пока образование совершенно не мешает многим студентам грязно ругаться.

— Да, у некоторых мат даже становится фоновым. Это страшное явление. Обсценная лексика используется вместо слов-паразитов. Говорящий сам уже это не замечает...

— Какие меры нужно принимать, чтобы речевая культура в обществе поднялась на более высокий уровень?

— Я часто сталкиваюсь с мнением, что пора спасать русский язык. Язык спасать не нужно. Он выживет, с ним всё будет хорошо. А вот нам самим пора спасаться. Современная языковая среда настолько заполнена разного рода ошибками, что мне иногда кажется, что я говорю на марсианском — отклонения от нормы действительно на всех уровнях.

Повышение речевой культуры, на мой взгляд, возможно лишь в том случае, если текст, неважно — письменный или устный — будет восприниматься как ценность. Сейчас он для нас на уровне физиологических потребностей. А он — элемент культуры. Как только это будет осознаваться, выходить на уровень языковой рефлексии, как только человек начнёт работать над тем, чтобы донести свои мысли до собеседника неискажёнными — речевая культура начнёт повышаться.

— Таким образом, надо проповедовать культуру вообще?

— Многие об этом говорят: надо просвещать, надо повышать… Я считаю, что, как говорится, хлеб за брюхом не бегает. Пока не возникнет у людей потребность в том, чтобы говорить правильно, впихивать в них эти знания никакого смысла нет — это будет вызывать только отторжение.

А при нынешней языковой ситуации лет этак через десять-пятнадцать те, кто более-менее умеет изъясняться и составлять грамотные тексты, будут на вес золота.