В декабре в СФУ были прочитаны лекции профессора Владимира Лукича Кургузова, одного из первых докторов культурологии в стране, автора 11 монографий и более 200 научных статей, опубликованных в России и за рубежом.

– Владимир Лукич, Вы побывали в 22 странах мира, постоянно путешествуете. Можете сравнить – чем наша культура отличается от культур других народов?

– Это очень сложно сделать. Так же как сказать, например, что нужнее: вода или солнечный свет? Для жизни необходимо и то, и то. Культуры не сравнивают (это некорректно и ведёт к неправильным выводам), а оценивают. Причём с точки зрения ценности самой этой культуры как таковой. Это значит, что когда я говорю о культуре французов, которые готовят блюда из лягушек, я должен понимать, что это ценность их культуры, и относиться толерантно. Им ведь тоже, может, наш борщ не нравится, правда? Без культурного диалога сегодня не обойтись: в современном мире, где идут процессы глобализации и стираются границы, объединяются валюты, а общение людей происходит стремительно, на первый план выходит именно знание культур других народов. Отсюда и исключительная важность сегодня культурологии как науки.

– А студенты интересуются этой темой?

– Культурологией как теорией и историей культуры, честно скажу, не очень, и это легко объяснить. Ведь сама наука очень молодая, она только-только родилась. Её появление напоминает появление генетики и кибернетики – их ведь тоже долго не принимали, на них сыпались обвинения… В результате мы отстали от западной науки на 50 лет, сейчас догоняем. Нечто подобное происходит и с культурологией: у нас тоже есть свои порицатели, которые говорят, что такая наука не нужна. Ведь дисциплин, которые изучают культуру, и так немало: философия культуры, социология культуры – всего около пятнадцати. Зачем культурология, собственно говоря? Но у культурологии другой профиль взглядов на культуру, это наука, а не область знаний. Да, предмет изучения один, но методы разные, задачи, цели. Сегодня она уже введена в вузовское пространство, утверждены все программы, то есть свой экватор культурология уже прошла. В Европе, например, такой науки нет, они присылают к нам целые делегации, чтобы перенять опыт.

– На лекции Вы рассказывали о межкультурной коммуникации. Считается, что жесты в разных странах воспринимаются по-разному. У вас есть какие-то советы при общении с иностранцами?

– Советов очень много. Этому, кстати, полностью посвящена одна из моих монографий, которая называется «Теория и практика межкультурной коммуникации». Там есть главы, посвящённые особенностям общения с японцами, французами, американцами, корейцами, китайцами, итальянцами, арабами – очень много интересных вещей. Прочитайте эту книгу, и вы поймёте, почему при общении с арабом надо стоять очень близко, а американец может запросто оттолкнуть, так как вы нарушили его личное пространство, а в его культуре это не принято. Миллион примеров, и не только из других культур. Студенты знают это и просят, чтобы я определил характер девушки по помаде или характер молодого человека по галстуку, по манере курить. У нас наука страшная. И в то же время интересная. Я назову вам шокирующую цифру: словами мы получаем не более 35% информации. Парадокс. А где ещё 65? У нас со школы учат, как общаться по вербальным каналам, то есть с помощью речи. А почему мы не изучаем окулистику (взгляд), тактильное поведение (прикосновение)? Почему? Ведь они значат больше, чем слова. Речь даёт представление о факте, но полную информацию не может передать. Существует хорошая русская присказка: «нет слов». И тогда прибегают к другому языку – языку жестов, взглядов, позы, одежды.

– Вы говорили, что мы живём в мире, где существуют культурные барьеры. Не могли бы Вы пояснить, что означает это понятие?

– Культурный барьер я понимаю не как непреодолимую стену. Сегодня они – эти стены – уже немодны. Культурный барьер – это традиция. Если ты хочешь, чтобы твой собеседник уважал тебя, – уважай его традицию. Иногда это очень нелегко. Помню, три года назад мне нужно было подписывать какой-то научный контракт в Китае. И там мне предложили в знак уважения попробовать одно очень специфическое блюдо, от которого любой русский человек содрогнётся. Мне предложили съесть живую змею, и смотрели – откажусь я или нет. Змея извивалась, её нарезали тонкой стружкой и дали мне. Когда я съел – все вокруг зааплодировали, потому что поняли: я уважаю их традицию.

– Совсем скоро Новый год (интервью, напоминаем, было взято в декабре). В какой стране мира Вы хотели бы по всем традициям справить этот праздник?

– И хочу, и буду только в России – стране с уникальной культурой.